Рим. Роман о древнем городе - Стивен Сейлор Страница 9

Однажды утром, как раз в то время, когда на площадке шел оживленный торг, всех переполошило испуганное, неожиданно оборвавшееся мычание. Бросившись к загону, люди обнаружили за изгородью мертвую корову: туша была вспорота и большая часть мяса отсутствовала. Ворота оставались закрытыми, перелезть через забор корова не могла. Какой же нужно было обладать силой, чтобы перетащить корову через изгородь, а потом убить и распотрошить ее голыми руками! Многие ударились в панику, некоторые торговцы скотом собрали свои стада и погнали домой.

Поселенцы, разбившись на пары, с ножами и копьями в руках стали прочесывать Семь холмов, и двое из них, видимо, наткнулись на чудовище. Во всяком случае, их тела, изуродованные примерно так же, как и коровье, нашли на склоне, поросшем ивняком.

Весть о появлении чудовища-людоеда стремительно распространилась вверх и вниз по тропам, которые вели к Руме. И очень скоро торговцы не просто перестали посещать поселение, но стали обходить его стороной, не ленясь делать большие круги.

Дальше пошло еще хуже – чем меньше становилось торговцев и чем безлюднее становилась местность, тем больше распоясывалось чудовище. Пропал младенец. Его останки были найдены совсем недалеко от поселка, у подножия крутого холма на дальнем берегу Спинона. Один из поисковиков, подняв глаза, чтобы отвести взгляд от ужасного зрелища, уловил мельком движение на склоне холма: из-за поросшего ежевикой каменного выступа на миг появилась безобразная физиономия. Она тут же исчезла, а затем на поисковый отряд обрушился град камней, вынудив людей разбежаться. Присмотревшись с безопасного расстояния, они приметили на холме почти скрытое кустами отверстие, которое вполне могло быть входом в пещеру, но как дотуда добраться – никто не представлял. Да и пытаться никто не хотел – мериться силами с чудовищем в его логове желающих не было.

Вернувшись в поселок, поисковики рассказали, что они обнаружили, и Потиция, к своему ужасу, поняла, что ее укромная пещера, ее излюбленное убежище, захвачена злобным монстром.

Обосновавшийся в горной берлоге Какус днями отлеживался, а по ночам совершал вылазки, держа в страхе все поселение. Разумеется, люди предприняли несколько попыток подняться и напасть на него в его логове, но все попытки были отбиты: громко выкрикивая свое имя, Какус забрасывал нападавших камнями. Один из поселенцев упал и сломал шею. Другой получил камнем в глаз и впоследствии ослеп. Третий, получивший камнем в лоб у самого глаза, был убит на месте. Его обмякшее тело не упало вниз, а застряло в кустах, и никто не осмелился забрать его. Некоторое время оно висело там ужасным укором землякам, а потом Какус забрал его и, судя по обглоданным человеческим костям у подножия холма, сожрал.

И тогда Потицию пришло в голову поджечь склон, чтобы пламя и дым или убили монстра, или по крайней мере вынудили его покинуть пещеру. Его земляки так и сделали, но это обернулось бедой. Налетевший с Тибра ветер подхватил с горящего склона угольки и, перенеся их через Спинон, бросил на соломенную крышу одной из хижин. Пламя стало стремительно перекидываться с крыши на крышу, и поселенцам пришлось бросить все силы на тушение пожара. Когда они наконец перестали таскать ведрами воду из реки, оказалось, что, хотя склон холма выгорел и почернел, до пещеры пламя не добралось, и чудовище осталось невредимым.

* * *

Тогда было решено наблюдать за пещерой – чтобы, если монстр спустится, можно было поднять тревогу. Мужчины и мальчики по очереди дежурили днем и ночью, напряженно всматриваясь в плохо различимый снизу лаз пещеры.

Один из родичей Потиции, крепкий и ловкий юноша по имени Пинарий, похвастался ей, что покончит с Какусом раз и навсегда. Воодушевленная его энтузиазмом, девушка призналась ему, что в прошлом неоднократно поднималась в пещеру. Поверил он ей или нет, но рассказ о том, как пробраться туда, выслушал внимательно.

Когда пришла его очередь наблюдать за логовом чудища, Пинарий решил действовать. День был жарким, тяжелый воздух навевал сонливость, и земляки храбреца, кроме поцеловавшей его перед дорогой Потиции, дремали в тени.

Начав карабкаться по склону, Пинарий услышал донесшийся сверху слабый шум. Они с сестрой приняли его за сонное дыхание страшилища, хотя это вполне могло оказаться гулом и жужжанием насекомых, слетевшихся на запах крови и потрохов.

Потиция вспомнила летние дни, проведенные в тенистой прохладе пещеры, представила себе храпящего там монстра и невольно поежилась. Однако вместе со страхом и отвращением ее посетила необъяснимая грусть. Она вдруг задумалась о том, откуда взялось это существо, есть ли другие, ему подобные. Несомненно, его тоже родила мать. Какая же злая судьба привела его в Руму и обрекла на жалкое существование, сделав самым несчастным из живущих?

Пинарий взобрался тихо и быстро, но уже у самой пещеры потянулся к опоре, которая повела бы его в неправильном направлении. Следившая за ним снизу Потиция громким шепотом подсказала верное направление, и в тот же миг звук, который мог быть дыханием чудовища, оборвался.

Девушку охватил ужас, однако Пинарий успешно выбрался на уступ перед входом в пещеру. Обретя равновесие, он вытащил нож, с улыбкой оглянулся на девушку и нырнул в темный лаз.

Пронзительный вопль, который последовал за этим, не походил ни на что, когда-либо слышанное ею. Он был таким громким, что разбудил каждого спящего в деревне. За воплем последовал треск разрываемой плоти, а потом наступила тишина. Несколько мгновений спустя голова Пинария вылетела из пещеры и, скатившись вниз, упала на землю рядом с Потицией, которая от ужаса упала без чувств. В полуобморочном состоянии она подняла глаза и увидела стоявшего на уступе и смотревшего на нее в упор монстра, огромное тело и корявые ручищи которого покрывала кровь.

– Какус? Какус? – выкрикивал монстр, но не злобно, а, как показалось ей, вопросительно, будто обращаясь к чему-то завораживавшему его и желая получить ответ. – Какус? – произнес он снова, наклонив голову вбок и уставившись на нее.

Потиция с трудом поднялась на ноги и в ужасе рванулась прочь. Запнувшись о голову Пинария, она вскрикнула и, шатаясь, захлебываясь рыданиями, побрела в селение.

* * *

Гибель Пинария стала для многих последней каплей, переполнившей чашу терпения. Отец погибшего, которого тоже звали Пинарий, заявил, что проклятое поселение следует бросить: во-первых, чудовище уже принесло людям немало горя, а они совершенно беззащитны против него; во-вторых, вместе с этим монстром в землю Румы пришло зло, отвратившее от жителей селения местных нуменов. Ярким примером недовольства духов стал пожар, в котором пострадали многие хижины. Да и других, не столь крупных неприятностей было более чем достаточно. В такой ситуации нет другого выхода, кроме переселения на новое место, уверял старший Пинарий. Оставалось только решить, когда и куда переселяться и следует ли оставаться вместе или лучше разделиться, чтобы каждая семья искала счастья сама по себе.

– Уйти – дело недолгое, – спорил Потиций. – Но с чего ты взял, что чудовище останется на месте? По-моему, оно увяжется за нами и будет похищать наших детей. В чем тут выгода?