Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция "Бернхард". 1941-1945 - Антони Пири Страница 9

Хартман не знал, что ответить, а тем временем майор продолжал:

— Вам предстоит нечто особенное, поскольку вы знаете этот язык. — Потом майор снова заглянул в папку и проговорил: — Вы будете прикомандированы к службе безопасности для выполнения специального задания.

— Служба безопасности? — переспросил Хартман. — Но это же СС, не так ли? Пожалуйста, господин майор…

— Здесь соответствующий приказ, — отрезал майор, прежде чем Хартман успел что-то возразить. — А здесь ваши документы. Поступите в распоряжение штурмбаннфюрера СС Клейна из штаба службы безопасности в Южной Европе на Принц-Ойген-штрассе.

В штабе СД Хартман мало что понял о своем новом назначении. Клейна не было на месте, но кто-то взялся заменить его. Этот человек проговорил:

— Лейтенант Хартман, мы вас давно ждем. Вы направляетесь в распоряжение оберштурмфюрера Вилли Фребена, который сейчас находится в гостинице «Империал».

Смущенный Хартман только и сумел, что промолвить:

— Вы в этом уверены?

— Да, это абсолютно точно, — безапелляционно заявил новый знакомый.

В гостинице Хартману предложили подняться наверх, в номер Фребена. Он постучал и, получив разрешение, вошел. Лейтенант увидел мужчину в белом махровом халате, склонившегося над разложенной на полу большой картой. Мужчина встал, пожал лейтенанту руку и, широко улыбнувшись, представился:

— Фребен. Приятно познакомиться с вами, Хартман. Прошу извинить меня за внешний вид.

Еще более смутившись, Хартман протянул свои документы. Даже не взглянув на них, Фребен швырнул всю пачку на стол.

— Проходите и садитесь. Хотите что-нибудь выпить?

— Чай, пожалуйста.

Фребен расхохотался:

— Здесь, знаете ли, вам не ваша женская школа. Что предпочитаете: шампанское или сухое белое вино?

— Тогда пусть будет шампанское.

Сослуживцы поставили выпивку на карту Югославии, страны, которая, как пояснил Фребен, теперь станет объектом интересов Хартмана. Потом Фребен спросил:

— Знаете, почему вы попали сюда?

— Ну, это было что-то связанное с моим знанием сербскохорватского языка.

— Да, нам действительно понадобился человек, который мог бы говорить с ними.

— С кем?

— С партизанами, конечно.

Хартман почувствовал, как его нога дернулась. В то же время Фребен как ни в чем не бывало продолжал:

— Конечно, никто вас не принуждает участвовать в наших операциях, но думаю, что однажды вам самому захочется узнать, что это за таинственные партизаны, с которыми воюют наши солдаты. Мы бы давно покончили с ними, если бы не поставки оружия от англичан.

— Так вы уверены, что сможете прекратить это?

— Сейчас, когда англичане контролируют море, а побережье Югославии патрулирует итальянский флот, у нас нет ни единого шанса.

Потом Фребен встал, выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда тонкую пачку бумаги, протянув которую Хартману спросил:

— Вы знаете, что такое?

Хартман сразу же ответил:

— Английские банкноты по пять фунтов.

— Вот на эти деньги мы и станем скупать оружие, предназначенное для партизан.

— Теперь я понял, что происходит: вы успели вторгнуться в Англию и выпотрошить ее банки.

Но Фребен не был расположен шутить. Он резко приказал Хартману встать и потребовал от него принести присягу, что молодой офицер не выдаст государственный секрет рейха под страхом понести заслуженное наказание. Потом Хартман снова сел за карту, и Фребен вручил ему несколько пачек банкнотов.

— Нам незачем завоевывать Англию. Мы и сами умеем делать эти деньги.

Изумленный Хартман ощупывал банкноты.

— Завтра вы отправитесь в Загреб, — приказал Фребен, — а там у вас будет возможность понаблюдать за партизанами в деле. Но все это будет завтра. А пока разрешите мне наполнить ваш бокал.

В это время Швенд в Аббации тоже пил шампанское, празднуя получение новой партии фунтов стерлингов. Прежде чем приступить к массовому распространению фальшивок, один из его подчиненных Руди Раш должен был сделать пробные продажи в Италии. И теперь Швенд давал коллеге последние наставления:

— Старайтесь стать как можно более незаметным и не привлекать к себе внимания. Меньше говорите — одно неверное слово может все вам испортить.

Сначала Раш нанес визит в Банк Италии в Фиуме. Старый кассир не мог поверить своим глазам: ему принесли шестьсот английских фунтов в новеньких хрустящих купюрах. Он от всей души поблагодарил Раша за то, что тот выбрал именно этот банк.

— Сейчас валютный бизнес практически умер: если у кого-то заводится некая сумма в иностранной валюте, он предпочитает продавать ее на черном рынке. Ведь здесь мы ведем обмен только по официальному курсу.

Помня об инструкциях, Раш коротко осведомился:

— Все в порядке?

— Вы имеете в виду ваши банкноты? Они чисты, как вода. В свое время через эти руки прошли миллионы, и я легко отличаю подделку. Ваши деньги безупречны. Приносите нам столько, сколько захотите обменять.

После нескольких успешных пробных операций в Италии Швенд, наконец, решился обменять поддельные фунты на настоящие деньги — швейцарские франки.

Сидя в сером «мерседесе» Фребена, Хартман про себя размышлял о том, что вся эта информация о партизанах — всего лишь сказки. Ведь в течение первой недели инспекционной поездки они так и не встретились ни с одним из этих людей. И сейчас, когда они ехали в пылящей колонне моторизованных войск, направляющейся в сторону города Баня-Лука, Фребен заявил, что им необходим короткий отдых.

Сначала они ехали по скверной дороге через поля вызревающей под палящим солнцем кукурузы, потом — через пустынные земли, на которых росли лишь какие-то колючие кустарники с редким вкраплением тополей и с выгоревшей травой. Ни одного человека не было видно. Наконец, машина выбралась на дорогу, которая была в лучшем состоянии, и они увидели несколько низеньких домиков с белыми стенами, крытыми соломой или красной черепицей крышами. Машина въехала в центр поселка. Было похоже, что все жители отдыхали от невыносимого зноя. Блеснула золотом главка маленькой церкви в форме луковицы, а затем на одном из зданий сбоку от дороги показалась вывеска Gostionica. На звук мотора приподнялась было тощая полусонная собака, которая, впрочем, предпочла перевернуться на другой бок и снова заснуть. На скамейке рядом с гостиницей дремал, уронив подбородок на грудь, какой-то мужчина. Тишина была настолько полной, что, когда Фребен остановил машину, звук тормозов снова разбудил пса, который, поднявшись, внимательно посмотрел на чужаков, а потом грустно заковылял прочь.

Направляясь вместе с Фребеном к спящему мужчине, Хартман вдруг почувствовал, что что-то здесь было не так. Когда немцы подошли к мужчине, Фребен спросил у него, как лучше проехать в Баня-Луку, но не получил ответа. Тогда Фребен осторожно потряс его за плечо. Тот покачнулся одеревеневшим телом и вдруг упал со скамейки. Он был мертв. Фребен, улыбку которого стерло с лица, напряженным голосом проговорил: