Сундук артиста - Алексей Баталов Страница 9

Жизнь шла своим чередом, когда однажды из Ленинграда мне пришло приглашение на кинопробу к режиссеру Хейфицу. Выкроив пару свободных дней и никому не говоря в театре, я отправился на эту пробу. Вернувшись в Москву, я особенно и не ждал ответа, хотя Хейфиц мне очень понравился, поскольку сильно отличался от тех кинорежиссеров, которых я знал.

Прошло около месяца, и меня известили, что фильм запущен в производство, а я утвержден на роль молодого рабочего Алексея Журбина.

Так я оказался перед страшным выбором, во МХАТе молодого актера, отправившегося сниматься, просто увольняли из театра. И если бы не папа Витя и мама, которые говорили, что нельзя бояться жизни, что надо воспользоваться шансом стать на этот путь, тем более что актер МХАТа Николай Баталов до сих пор остается в памяти людей прежде всего как киноактер…

Надо сказать, с самого моего детства Виктор Ардов (папа Витя) всегда поддерживал мои увлечения и намерения, начиная с умения ездить на велосипеде, рисовать или читать стихи, то есть всячески способствовал моему превращению в самостоятельного творческого человека, что впоследствии очень пригодилось мне в жизни и многое определило в моей судьбе, в том числе и работу в кино.

Короче говоря, я отправился в Питер.

Конечно же, я сильно волновался, поскольку мой кинематографический опыт был, мягко говоря, очень далек от настоящей актерской работы.

Начались съемки фильма «Большая семья», и я оказался в кругу великолепных актеров! К примеру, Борис Андреев, репетируя какой-то кусочек для съемки, умудрялся в каждом кадре не играть, а существовать по-разному, что сперва пугало, а затем оборачивалось живым человеческим общением.

А Хейфиц, надо отдать ему должное, не только не требовал точного повторения сцены, но даже радовался такому разнообразию.

Таким образом, герои книги обретали в кино новую жизнь и, несмотря на идеологию, представали перед зрителем живыми людьми с подлинными человеческими чувствами.

И, конечно, очень помогало то, что съемки проходили на настоящей верфи, где строились огромные корабли. Там меня обучили клепать, и, наверное, где-то ходил корабль с заклепками моей работы.

Так после выхода этого фильма я перекочевал из мира театра в мир кино, и это повлекло за собой ряд приглашений на роли всех рабочих парней.

А я уже готовился к следующей работе с Хейфицем, которая подарила мне знакомство с замечательным человеком, писателем и сценаристом Юрием Павловичем Германом, именно ему я обязан и ролями, и умением работать над сценариями. А для фильма «Дело Румянцева» пригодилось и мое приобретенное в армии водительское ремесло.

Но, конечно, не обошлось и без курьезов. Так, например, съемка эпизода, где Румянцев везет детишек в кузове своего грузовика, проходила на Выборгском шоссе. Уже все было готово для первого дубля, как вдруг милицейский патруль перекрыл дорогу.

Хейфиц и директор картины бросились выяснять, в чем дело, и тут оказалось, что милиционеры требуют остановить съемку, поскольку перевозить детей в кузове грузовика имеет право не какой-то артист, а только профессиональный водитель с соответствующей категорией! Тут я не спеша предъявил свои права, и съемка продолжилась. А меня с той поры знали все постовые на этом шоссе.

Жилья в Ленинграде тогда у меня никакого не было, а снимать номер в гостинице и ездить на студию каждый день было не по средствам. К счастью, в конце концов меня приютили в доме, что находился в переулке буквально напротив «Ленфильма». Перешел дорогу — и уже на работе, так что с тех пор я и завтракал, и обедал в студийном буфете и теперь, конечно, был в курсе всего происходящего в павильонах.

Однажды в коридоре меня остановил ассистент режиссера одного из запускающихся фильмов, отвел в сторонку и сказал, что меня хотят попробовать на роль молодого Ленина. От неожиданности я растерялся и даже не нашел, что ответить, настолько неприемлемым было это предложение для меня, человека, у которого деда убили в тюрьме, а бабушку ни за что посадили на десять лет. Ассистент похлопал меня по плечу и удалился, а я, совершенно ошарашенный, бросился разыскивать Иосифа Ефимовича. В тот же вечер Хейфиц позвонил Герману и рассказал ему эту новость, а затем предложил мне отправиться к нему на дачу, а не болтаться без толку на студии.

Тут надо сказать, что раз в месяц у директора «Ленфильма» проходили заседания, где обсуждались вопросы, касающиеся запущенных в производство картин, здесь присутствовали директора, режиссеры, авторы, короче, все те, кто уже работал над фильмами.

И вот во время очередного совещания после обсуждения текущих дел слово неожиданно попросил Юрий Павлович Герман, который сказал, что до него дошли слухи, что недавно кто-то — правда, неизвестно для какой картины, умудрился предложить роль Владимира Ильича Ленина этому долговязому, курносому клепальщику из «Большой семьи». «Как его?» — спросил он у сидящего рядом Хейфица. «Это что, Баталову?» — удивился Иосиф Ефимович. «Ну да!» Собравшиеся в зале зашумели, кто-то даже засмеялся, а в конце концов попало тому несчастному ассистенту, а мне больше никто и никогда не предлагал роль вождя.