Дзержинский. От "Астронома" до "Железного Феликса" - Илья Ратьковский Страница 88

За мятеж, сопровождавшийся 17–18 июня 1918 г. многочисленными жертвами, после его подавления местной ГубЧК 22 июня было расстреляно 50 человек ^[844]. Необходимо заметить, что подобные расстрелы дополнялись спустя некоторое время новыми расстрелами задержанных к этому времени участников. Так, в том же Тамбове по постановлению ЧК при Тамбовском совете от 3 июля 1918 г. за активное участие в мятеже расстреляно еще 11 человек ^[845].

Ответственность за подобное массовое употребление высшей меры наказания следует возложить на местный Совет, занимавший жесткую, непримиримую позицию в течение всей Гражданской войны. Это была местная инициатива, хотя и одобренная по горячим следам некоторыми видными советскими деятелями, например, членом коллегии ВЧК Я. Х. Петерсом. В центральном органе коммунистической партии газете «Правда» он писал в эти дни: «Если рабочий класс возьмет пример с Тамбова, наша борьба с контрреволюцией закончится в несколько дней» ^[846]. Данное высказывание Я. Х. Петерса надо рассматривать как выражение его политических взглядов, достаточно широко распространенных среди чекистов. Отметим, что Петерс кроме членства в Коллегии ВЧК возглавлял еще партийную ячейку ВЧК. Его поддерживал также член коллегии ВЧК Лацис, также чекист максималистских взглядов. «Работающие в Чрезвычайных комиссиях товарищи — фанатики своего дела. История этого им минусом не поставит», — писал впоследствии М. Я. Лацис ^[847]. Голоса Петерса и Лациса были значимы. Им Дзержинский противопоставлял голоса левых эсеров. До определенного времени это работало.

Были и другие точки соприкосновения Дзержинского и левых эсеров. И Дзержинский, как левый большевик, и партия левых эсеров выступали против мира с Германией. В начале 1918 г. он заявлял: «подписание мира есть «капитуляция всей программы большевиков», а Ленин «делает теперь в скрытом виде, то, что в октябре делали Зиновьев и Каменев» ^[848]. Тем самым отрицание ленинского курса внешней политики у Дзержинского в январе было категоричным, вплоть до отрицания самого Ленина. Позднее внешнеполитические высказывания Дзержинского также не отличались корректностью.

Когда условия немецкого ультиматума рассматривались на заседании ЦК 23 февраля 1918 г., то Дзержинский первоначально был настроен против принятия унизительных германских условий. Против было настроено и большинство ЦК. Однако Ленин заявил о своей отставке, если условия не будут приняты. За принятие условий Германии, поддержав Ленина, проголосовали Я. М. Свердлов, И. В. Сталин, Г. Е. Зиновьев, Г. Я. Сокольников, И. Т. Смилга, Е. Д. Стасова. Против высказались Н. И. Бухарин, М. С. Урицкий, Г. И. Ломов (Оппоков), А. С. Бубнов. Четверо членов ЦК воздержались. Именно их позиция дала большинство Ленину. Помимо Л. Д. Троцкого, это были Ф.Э Дзержинский, А. А. Иоффе, Н. Н. Крестинский. Угроза раскола партии оказало безусловное влияние на позицию Дзержинского. При обсуждении в ЦК он заявил: «передышки не будет, наше подписание, наоборот, будет усилением германского империализма. Подписав условия, мы не гарантируем себя от новых ультиматумов. Подписывая этот мир, мы ничего не спасем. Но согласен с Троцким, что если бы партия была достаточно сильна, чтобы вынести развал и отставку Ленина, тогда можно было бы принять решения, теперь — нет». Позднее, после того как он воздержался от голосования, он еще раз, уже вместе с Крестинским и Иоффе, объяснил свою позицию: «Как и 17 февраля, мы считаем невозможным подписывать сейчас мир с Германией. Но мы полагаем, что с теми огромными задачами, которые встали перед пролетарской революцией в России после германского наступления и встанут особенно после отклонения германского ультиматума, может справиться только объединённая большевистская партия. Если же произойдет раскол, ультимативно заявленный Лениным, и нам придется вести революционную войну против германского империализма, русской буржуазии и части пролетариата во главе с Лениным, то положение для русской революции создастся еще более опасное, чем при подписании мира. Поэтому, не желая своим голосованием против подписания мира способствовать созданию такого положения и не будучи в состоянии голосовать за мир, мы воздерживаемся от голосования по этому вопросу» ^[849].

Характерно, что Дзержинский и далее остается последовательным противником мира: на заседание ВЦИК 24 февраля, где продолжилось обсуждение ультиматума, он просто не пришел, как и ряд других видных партийцев (Урицкий, Коллонтай и др.).

3 марта Брестский мир был подписан. Левые эсеры вышли из правительства (Совнаркома), отказавшись от постов наркомов юстиции, земледелия и других. Вместе с тем левые эсеры по-прежнему были представлены в руководстве ВЧК (Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и преступлениями по должности). В ВЧК по-прежнему у них была треть мест в коллегии ВЧК, заместителями Дзержинского были левые эсеры Александрович и Закс. Боевой отряд ВЧК (официально на довольствии состояло 1000 человек, реально было примерно 600 человек) по-прежнему возглавлялся и контролировался левым эсером Д. И. Поповым. Не отказались левые эсеры от своего представительства в ВЦИК.

Оккупация Украины и южно-российских территорий вскоре повлекла за собой серьезный продовольственный кризис, который привел к изменению аграрной политики большевиков. Появление комбедов еще больше развело прежних союзников: большевиков и левых эсеров. Последние считали себя преимущественно представителями именно крестьянства, поэтому «продовольственная диктатура» большевиков воспринималась ими крайне болезненно.

Третьим разделяющим большевиков и левых эсеров событием стало введение в конце июня 1918 г. смертной казни в судебном порядке. Не возражая против смертной казни на месте преступления, установленной декретом от 21 февраля «Социалистическое Отечество в опасности!», левые эсеры не допускали возможности расстрелов политических противников в судебном порядке, выступая против ужесточения карательных мер. Само разворачивание политических репрессий левыми эсерами рассматривалось также как последствие Брестского мира.

В силу этих всех причин в руководстве партии левых эсеров зрело убеждение, что расторжение Брестского мира вновь вернет революцию на правильный путь. Дополнял это мнение и расчет на мировую революцию, которая вскоре последует (Брестский мир, по мнению левых эсеров, отдалил эту перспективу). На заседании ЦК ПЛСР 24 июня 1918 г. констатировалось: «…что в интересах русской и международной революции необходимо в самый короткий срок положить конец так называемой передышке, создавшейся благодаря ратификации большевистским правительством Брестского мира. В этих целях Ц. Комитет партии считает возможным и целесообразным организовать ряд террористических актов в отношении виднейших представителей германского империализма…» ^[850].