Суворов - Андрей Богданов Страница 87

Екатерина II, устроив в Петербурге пышные торжества, пожаловала Суворову титул графа Рымникского и «целую телегу с бриллиантами»: драгоценные знаки Андреевского ордена, шпагу «Победителю визиря», алмазный эполет, перстень… А главное — высший боевой орден Георгия 1-й степени (Д II. 550). Австрийцы сделали «генерала Вперед» графом Священной Римской империи (разрешения на принятие Суворовым этот иноземного титула снова добился Потемкин). «Графиня двух империй, любезная Наташа-Суворочка! — писал растроганный генерал любимой дочери. — Вот каков твой папенька за доброе сердце. Право, чуть от радости не умер!» (П 319).

Суворов и радовался, и расстраивался одновременно (Д II. 541). По заслугам, за выигрыш главного сражения войны, он мог получить чин фельдмаршала, как Кобург. Не только для славы. Хотя славу и награды Суворов любил, радовался им как ребенок. Но — для дела. Высший чин развязал бы ему руки, дал возможность масштабно обучать и использовать армию. Тем более, когда близок был конец войны, когда надо было брать еще слабо защищенный Измаил и ставить победную точку, минимизировав жертвы ^[76].

Потемкин считал возведение Суворова в фельдмаршальский чин принципиальным для определения роли русских войск в решающем сражении войны. «Матушка родная всемилостивейшая государыня! — писал он 5 октября. — Сейчас получил (вести), что Кобург пожалован фельдмаршалом, а все дело было Александра Васильевича. Слава Ваша, честь оружия и справедливость требуют знаменитого для него воздаяния, как по праву ему принадлежащего, так и для того, чтоб столь знатное и важное дело не приписалось другим. Он если и не главный командир, но дело генеральное; разбит визирь с главной армией. Австрийцы были бы побиты, если бы не Александр Васильевич. И статут Военного ордена весь в его пользу ^[77]. Он на выручку союзных (войск) обратился стремительно, поспел, помог и разбил. Дело все ему принадлежит, как я и прежде доносил… Не дайте, матушка, ему уныть, ободрите его и тем сделаете уразу (урезонивание) генералам, которые служат вяло. Суворов один. Я между неограниченными обязанностями вам считаю из первых отдавать справедливость каждому. Сей долг из приятнейших для меня. Сколько бы генералов, услышав о многочисленном неприятеле, пошли с оглядкою и медленно, как черепаха, то он летел орлом с горстью людей. Визирь и многочисленное войско было ему стремительным побеждением. Он у меня в запасе при случае пустить туда, где и Султан дрогнет!» ^[78]

Императрица живо интересовалась наградами, которые австрийский император раздавал своим войскам, не желая от него отстать. Однако чин фельдмаршала Суворову пожаловать не могла. Это нарушало ее любимый немецкий Ordnung, порядок старшинства, важный для самой Екатерины не меньше, чем для окружавшей ее аристократии и придворных генералов. Вырвать «чужой» чин зубами, в грязи и крови — фу, какая гадость! Заступничество фельдмаршала Потемкина, ее тайного мужа, в данном случае не было убедительным — он и сам был выскочкой, получившим высший чин понятно каким, но хотя бы приятным образом. И самому светлейшему, при всем его благородстве, на самом деле было не очень понятно, для каких таких подвигов еще применить Суворова.