От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы - Абрам Рейтблат Страница 86

Издательства стремились закрепить за собой популярных авторов. Подобно «Знанию», «Шиповник» и «Московское книгоиздательство» заключали контракты с писателями, по которым ежемесячно платили им жалованье в качестве аванса, погашаемого произведениями для сборников ⁵³³.

«Шиповник» и «Московское книгоиздательство» в своих сборниках («Шиповник» и «Земля») в еще большей степени, чем «Знание», ушли от направленческих ограничений. В «Шиповнике» наравне с реалистами печатались и символисты, в «Московском книгоиздательстве» вообще «сборники собирались без всякой системы. Прежде всего старались получить что-либо у Леонида Андреева, Куприна, Арцыбашева в качестве “гвоздя”, вокруг которого обычно располагали материал “второстепенный”, не тиражный, то, что называли “затычкой”» ⁵³⁴.

Достаточно хорошо оплачивался в эти годы труд столичных журналистов. В.М. Дорошевич писал в 1904 г.: «12 тысяч рублей в год – гонорар очень заурядного журналиста, а мало-мальски выдающиеся получают от 25 до 30 тысяч в год» ⁵³⁵. В 1907 г. годовой заработок В.М. Дорошевича, А.В. Амфитеатрова, Л.А. Тихомирова, М.О. Меньшикова, А.Р. Кугеля, А.А. Столыпина составлял более 12 тыс. р. ⁵³⁶, Н. Тэффи получала в «Русском слове» в 1910-х гг. более 12 тыс. р. ⁵³⁷, Л. Андреев в газете «Русская воля» в 1916—1917 гг. за редактирование литературного и театрального отдела и за оплату всего написанного получал 3000 р. в месяц ⁵³⁸.

В провинциальных газетах сотрудники получали 2 к. за строку, в немногих богатых 3—5, в столицах 10—15 к. за строку считались хорошим гонораром, а 20—50 получали известные фельетонисты и писатели ⁵³⁹. В результате уже в конце XIX в. интенсивно работающий провинциальный журналист мог получить до 300 р. в месяц, то есть порядка 3,5 тыс. р. в год ⁵⁴⁰. (Впрочем, рядовые журналисты, особенно провинциальные, получали значительно меньше. По данным анкетного опроса того времени, средний заработок провинциального журналиста составлял около 900 р. в год ⁵⁴¹.) Сотрудники редакций журналов получали 100—200 р. в месяц ⁵⁴².

Один из литераторов старшего поколения так характеризовал резкие перемены в величине гонорарной ставки, которые пришлись на начало ХХ в.: «Слышишь теперь о гонорарах в 500, 700, 1000 рублей за лист, а в те поры, когда я выступал на литературном поприще (в конце 1880-х гг. – А. Р.), гонорар в 250 р. считался феноменальным <…>. Начинающий беллетрист получал 30 р. за лист, а 50 р. уже очень хороший гонорар для начинающего <…> теперь гонорар в 50 р. за лист уже отошел в область предания» ⁵⁴³.

Для сравнения укажем, что народные учителя получали тогда в год 300—500 р.; фармацевты – 700—1000 р.; гимназические преподаватели – 900—2500 р.; инженеры – 1000—3000 р. ⁵⁴⁴. Таким образом, труд литератора оплачивался достаточно высоко.

Несмотря на усиливающуюся профессионализацию писательского труда (все большее число людей жили на литературные доходы), в культуре господствовала трактовка писателя как «пророка», борца за высокие идеалы, и все попытки укоренить на русской почве понимание писателя как рассказчика и развлекателя были безуспешны. Поэтому даже в начале XX в., когда подавляющее большинство писателей и журналистов жили на литературные гонорары, отношение к ним во многом продолжало оставаться отрицательным. А.А. Блок в 1909 г. писал, что хочет «заработка честного и нелитературного» ⁵⁴⁵. Соответственно, сотрудничество в иллюстрированном журнале и газете, имевших большую аудиторию и, следовательно, обеспечивавших постоянный, а зачастую и высокий заработок, осознавалось как профанация своего призвания, торговля талантом и т.д. ⁵⁴⁶ Характерно следующее высказывание гимназического учителя и писателя К.А. Тренева в письме 1913 г. к А.А. Измайлову: «Никак не могу практически решить вопроса, что хуже: обратиться ли к литературе, как средству к существованию, или остаться в настоящем положении? Говорят – пойти первой дорогой – быстро испишешься. Но что хуже? Писать слишком много или долгими месяцами за перо не браться? Как выйти из этого заколдованного круга?» ⁵⁴⁷ Столь же негативно, как и «идейные» писатели, относились к гонорару и представители отчетливо выделившегося в те годы типа «чистого художника» (В.Я. Брюсов, Н.С. Гумилев). Показательно заявление Д. Бурлюка, что он в начале XX в. «относился враждебно, с ненавистью <…> к писателю-чиновнику, писателю-профессионалу, увенчанному казенной славой, а чтил до вывиха сердца “безумную прихоть певца”» ⁵⁴⁸.

Однако с усилением дифференциации периодики и ростом числа иллюстрированных изданий быстро растет число литераторов, ориентированных на читательский спрос, поставщиков занимательного чтива (М.Д. Ордынцев-Кострицкий, А.И. Красницкий и др.).

Высокий спрос на книги и литературный труд привел к тому, что в те годы сформировалась достаточно многочисленная когорта литераторов, которые не искали издателей, а, напротив, издатели гонялись за ними (М. Горький, Л. Андреев, А.И. Куприн, И.А. Бунин, С.С. Юшкевич, А.В. Амфитеатров и др.).