Сто великих криминальных драм XX века - Марианна Сорвина Страница 86

В фойе училища появляется объявление: «Ректорат училища с прискорбием извещает о трагической гибели Заслуженного работника культуры РФ, доцента кафедры философии и культурологии, кандидата исторических наук, Ветерана Великой Отечественной войны, замечательного педагога и человека Иванова Юрия Павловича».

Убийство?!

Именно так и решили все, кто его знал. Вернувшаяся из Австрии Татьяна Алексеевна была растеряна и подавлена. Она с трудом понимала, что вокруг происходит, похороны видела – будто в тумане. «Кто убил? Мне говорили, что вроде бы сезонный рабочий у него делал ремонт водопровода, возник конфликт». Какой сезонный рабочий? Какой конфликт? Это нелепо.

Бывший студент доцента Иванова, 40-летний актёр, настроен иначе: «Так ведь Юрий Павлович был известен своей принципиальностью! Его убили из мести!» – «Кто?» – «Студенты конечно!»

«Какие студенты? Откуда они взялись? Мы же у него учились – и ты, и я. Кто его убил? Ты? Я? Твои друзья по курсу?»

«Да нет! Мы все его уважали. Какие-то другие студенты».

Дальше он рассказывает, как Юрий Павлович по своей инициативе водил его и других студентов в Большой театр на премьеру балета «Анюта» и объяснял то, что было непонятно. Студенты задавали много вопросов, когда видели незнакомые пируэты, а Юрий Павлович был в этом деле настоящий профи. Он, историк по образованию, всё про балет знал – и про «па-де-де», и про фуэте. И почему-то никого это не удивляло. В Юрии Павловиче всё сочеталось, всё было гармонично. В нём были спокойствие, ясность ума и какая-то бестрепетная, немного усталая терпимость. А еще у него была прекрасная память.

«Так откуда эти мстительные студенты взялись? С Марса что ли?»

«Ну, я не знаю… – отвечает он. – Но Палыча точно убили из мести».

«Конечно убили! – вторили коллеги доцента Иванова. – Нас же вызывали на Пироговку – в судебный морг. И племянник его Саша рассказывал, что у него была разбита голова. То, что в газете написано, всё неправда. Полотенцем его не душили, а по голове могли ударить».

Газета «Московский комсомолец» 1990-х годов. Тогда её читали по дороге на дачу, чтобы не заснуть в электричке. Весь «подвал» первой страницы занимали маньяки, каннибалы или сумасшедшие. Там, в «подвале» газеты за 15 июня, появилась статья «Театрального педагога нашли мёртвым после встречи со студентами». Статья была написана бойко, «кучеряво» – в полном соответствии с профессией репортёра тех лет, посланного «пойти туда – не знаю куда, и принести то – не знаю что» – с полным отсутствием логики и смысла. Об этом свидетельствовали и название статьи, и её финал: «По словам соседей, довольно часто к нему заглядывали молодые люди, в основном его студенты. Так что конфликт поколений мог вполне перерасти в ссору с печальным финалом».

«Часто заглядывали», «мог вполне» – из категории допущений, но не фактов. Юрий Павлович в начале июня 1998 года был один, без работы и без друзей, оставленный всеми на произвол судьбы. Никаких студентов не было, и взяться им было неоткуда. Автор статьи не проверил факты, не попытался побеседовать с кем-то из знакомых. Он ориентировался на сплетни и домыслы. К педагогу иногда ходили студенты. А к кому из педагогов они не ходят? Все нормальные педагоги встречаются с бывшими студентами. Но для обывателя уже одно это может стать причиной убийства. Педагог (то есть социальная единица общества), вместо того, чтобы отдавать время своей семье-ячейке, ремонтировать машину с прицепом для поездки на дачу и кушать картошку с селедкой, якшается в свободное время со студентами – посторонними молодыми людьми, которые почему-то приходят к нему в гости. Со студентами надо общаться только там, где работаешь, и там, где тебе за это платят деньги, то есть в специально отведённых местах. А ведь были времена, когда считали иначе. Когда учителя приходили к ученикам домой и наоборот. Однако в день смерти Юрия Павловича студенты к нему не приходили. Во всяком случае, никаких свидетельств этого не существует. Зато существует газетная заметка: «Мёртвый педагог лежал в ванной, его шея была обмотана полотенцем. Также оперативники нашли початую бутылку джина. Ничто не указывало на присутствие воров или убийц, но, по слухам, куда-то пропал необычный портрет-аппликация Клима Ворошилова. Точный ответ, умер ли педагог от естественных причин или же его задушили полотенцем, даст экспертиза».

Экспертиза ничего не дала. Или дала? Этого никто не знает, потому что дело закрыли и опечатали. На него наложили вето. А тот случайный корреспондент забыл о своей публикации в «МК» ровно через 5 минут после того, как её написал.

Племянник Юрия Павловича, Александр Кузьмин, тщетно пытался добиться хоть каких-то известий, он ходил в милицию и пытался узнать, как продвигается дело. Всем, кто спрашивал, отвечал: «Я там был. Никто не задушил Юрия Павловича, там были брызги крови, но результатов расследования нет».

Через десять лет Александр Кузьмин умер, так ничего и не добившись. Говорили, что он сильно болел. У Юрия Павловича своей семьи не было. Были только двоюродные братья, сестры, племянники. Что же случилось в тот день и где портрет? Возможно, портрет вовсе не связан со смертью доцента. Да и кому понадобилось его похищать, если всё остальное нетронуто.

«Портрет Ворошилова пропал? – спросила Татьяна Алексеевна. – Как странно, что вы об этом сказали. Да, я помню эту картину у него на стене. Она справа висела. В статье написано, что аппликация? Этого я не заметила. Помню, что странного цвета – какого-то чёрного или синего. Я ещё спросила Юру, зачем ему этот портрет, а он что-то невнятное ответил. Я даже помню, какого она была размера», – она показала руками.

Пространственная память у актрисы отменная, как, впрочем, и детальная. Вспоминается картина петербургского художника Виктора Авилова «Портрет Ворошилова», писанная на Южном фронте. На ней командарм в ярко-синей будёновке. Этот портрет находится ныне в Русском музее Петербурга, и дата его регистрации – 1997 год: за год до смерти Юрия Павловича. На картине стоит дата – 19 июля 1923 года. Это за восемь с половиной месяцев до рождения Юрия Павловича. Его родители были тогда на Туркестанском фронте.

Есть самая простая версия давних событий. Юрий Павлович ушёл с работы, точнее – порвал с ней в состоянии аффекта. Возможно, потом пожалел об этом. Существовала статья трудового законодательства: он мог отказаться от своего заявления об уходе в течение двух недель и оспорить его. Но, возможно, он об этом не знал. Единственный близкий человек, подруга уехала за границу. И он покупает бутылку джина – элитный напиток, не дешёвый. Но мало кто знает: джин обладает седативным и возбуждающим действием одновременно, он может вызвать инсульт. Почувствовав приближение инсульта, он отпер входную дверь, а потом должен был открыть в ванне горячую воду, опустить в неё ноги, а голову обвернуть холодным и мокрым полотенцем, тем самым, которое оказалось у него на шее. Но, ступив в ванну, он потерял равновесие и ударился головой.

Вторая версия – убийство. Здесь возможно всё: от сезонного рабочего до теории заговора. Но едва ли в этом можно разобраться: время ушло. Доцент Иванов любил во время лекций рассказывать о таинственных событиях, но самой большой тайной стала его собственная жизнь.