Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг. - Владимир Хутарев-Гарнишевский Страница 86
Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг. - Владимир Хутарев-Гарнишевский читать онлайн бесплатно
Летом 1915 г. серьезно изменилась расстановка сил во властных кругах. 13 июня в итоге интриг Ставки, в лице главкома великого князя Николая Николаевича, части членов Совета министров во главе с Кривошеиным и политической оппозиции [910] на фоне военных поражений и скандального дела Мясоедова лишился своего поста военный министр Сухомлинов [911]. Этому предшествовала длившаяся полгода кампания Гучкова, Родзянко, Поливанова и князя Андроникова по очернению персоны министра. Яркий ее пример описывает Владимир Иосифович Гурко, член Государственного совета, брат генерала Василия Гурко. По его словам, видный октябрист, один из политических лидеров русской буржуазии П. П. Рябушинский, вернувшись с фронта в Петроград, сделал сенсационный доклад о том, что «на фронте ни орудий, ни снарядов, что целые части не имеют даже ружей и вооружены лишь палками… Поскольку докладчик имел в виду своим сообщением усилить общественное негодование на правительство, то слова его дышали глубоким патриотическим чувством, и впечатление, им произведенное, было огромное» [912]. Патриотическая истерика, основанная на голословных фантастических обвинениях, имела успех по всей стране. Речь обсуждали, а военного министра нещадно критиковали в прессе и коридорах власти.
За неделю до отставки Сухомлинову через посредство его знакомого, действительного статского советника С. С. Хрулева, было сделано недвусмысленное предложение встретиться в приватной обстановке с Родзянко и заявить о намерении работать в согласии с Государственной думой. Министр ответил отказом [913]. Свое отношение к Думе он очень емко и недвусмысленно изложил в дневнике: «Этот, с позволения сказать, парламент пристал России, как корове седло» [914]. В итоге несговорчивого вояку заменили на старого гучковского соратника А. А. Поливанова. 5 июля 1915 г. в отставку был отправлен министр внутренних дел Маклаков, замененный на князя Н. Б. Щербатова. Был отставлен министр юстиции И. Г. Щегловитов, а 15 августа 1915 г. был снят с должности Джунковский. В августе же император отправил в отставку великого князя Николая Николаевича с поста Верховного главнокомандующего. Наконец, 4 сентября директор департамента полиции В. А. Брюн-де-Сент-Ипполит был сменен на Р. Г. Моллова.
В целом оппозиция ликовала. Почти одновременное удаление Сухомлинова, Маклакова и Щегловитова казалось реализацией заветной мечты. На смену тактике уговоров правительства пришло неприкрытое давление. Уже в начале августа 1915 г. П. П. Рябушинский, А. И. Гучков, А. И. Коновалов, Г. Е. Львов и М. В. Челноков провели ряд встреч, формально посвященных проблемам работы военно-промышленных комитетов, но реально нацеленных на формирование новой политической повестки дня. Радикальнее всех высказывался Павел Рябушинский, требовавший «вступить на путь полного захвата в свои руки исполнительной и законодательной власти», правда, пока не путем государственного переворота, а через выдвижение ультимативных требований царю. На квартире Рябушинского даже был составлен список желательного для октябристов состава Совета министров, который вскоре, 13 августа, был опубликован в его газете «Утро России» [915].
Борьба за контроль над армией (осень 1915 г. – 1916 г.)
«С началом Первой мировой войны в борьбе власти и политической, прежде всего думской, оппозиции наступило временное затишье, известное как «священное единение». Революционное движение действительно временно приостановилось, так как на патриотическом подъеме первых месяцев войны оно не снискало бы популярности в народных массах. Крупные революционные ячейки были или разгромлены, или находились под контролем агентов полиции. Думцы же использовали «единение» с правительством как средство налаживания диалога и влияния на последнее. Однако ни сами оппозиционные политики, ни царские охранники не верили в его искренность и продолжительность. 2 сентября 1914 г. директор департамента полиции В. А. Брюн-де‐Сент-Ипполит разослал циркуляр начальникам жандармских управлений и охранных отделений, в котором указал на возможность крупных революционных выступлений по окончании войны. Именно оппозиционное общественное движение, по его мнению, играло главную руководящую роль в русском революционном движении, и от него исходила основная угроза ниспровержения государственного строя [916]. Однако пока во главе спецслужб стоял симпатизировавший думцам и искавший их расположения генерал Джунковский, разработка этого направления, тем более связей оппозиционеров с армией, не могла проводиться на должном уровне. Тем не менее снегопад отставок лета – осени 1915 г. вновь открыл эту, казавшуюся уже недоступной, перспективу.
28 сентября 1915 г. управляющий Министерством внутренних дел А. Н. Хвостов подал всеподданнейший доклад о назначении Белецкого своим заместителем – товарищем министра внутренних дел, заведующим полицией [917]. С возвращением Степана Петровича в новой обстановке появилась надежда разрешить старые проблемы – военной контрразведки, армейской агентуры и борьбы с политической оппозицией.
Отставка Сухомлинова, которой так яростно добивались лидеры октябристов Гучков и Родзянко [918], свершилась и открыла путь для активизации работы в армии. Еще 15 апреля 1915 г., за несколько месяцев до увольнения, министр записал в дневнике: «А. И. Гучков основательно запускает свои лапы в армию. В Ставке не могут этого не знать и никаких мер против этого не принимают, не придавая никакого очевидно значения экскурсиям Гучкова и членов Государственной думы. По-моему, это может создать очень опасное положение для существующего государственного нашего строя» [919].
В общественных кругах циркулировали слухи об оппозиционных настроениях ряда генералов. Так, 9 ноября 1915 г. генерал-квартирмейстер Пустовойтенко сказал прикомандированному по его протекции к Ставке в качестве переводчика журналисту М. К. Лемке, что видит в начальнике штаба М. В. Алексееве диктатора. Комментируя слова Пустовойтенко, Лемке отметил в дневнике: «Не думаю, чтобы это было обронено так себе. Очевидно, что-то зреет, что-то дает основание предполагать такой исход… Недаром есть такие приезжающие, о цели появления которых ничего не удается узнать, а часто и фамилии их не установишь. Да около Алексеева есть несколько человек, которые исполнят каждое его приказание, включительно до ареста в могилевском дворце… (имеется в виду возможный арест Николая II в здании Ставки. – В. Х.‐Г.) Имею основание думать, что Алексеев долго не выдержит своей роли около набитого дурака и мерзавца; что у него есть что-то, связывающее его с генералом Крымовым, именно на почве политической, хотя и очень скрываемой деятельности» [920].
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments