Кровавый век - Мирослав Попович Страница 85

Реально на месте империи теперь была коммунистическая диктатура. Это не подлежало сомнению, хотя до конца двадцатых годов у Запада оставались надежды на ее быстрый конец. Но открытым оставался вопрос, куда в историческом и правовом плане делась та Россия, которая представляла в мировом политикуме евразийскую одну шестую часть планеты. Коммунисты отказывались от наследования, провозгласив Россию политической иллюзией эпохи торгово-промышленного капитала, а РСФСР, потом СССР – родиной пролетариев всех стран.

Западная консервативная и либеральная демократия поддерживала белые антикоммунистические вооруженные формирования России как наследников Российской империи – своего союзника в войне против Центральных государств. Однако империя перестала существовать с актами отречения Николая и Михаила Романовых. Кто остался законным наследником императоров?

Можно было считать представителем России ее Временное правительство в лице его главы – Александра Керенского. Определенные связи с руководящими кругами Антанты у Керенского остались, но он не имел никакой поддержки у российских политических и военных сил. Кстати, фигура Керенского, как возможного наследника законной власти России, опять выплыла в последние годы жизни Сталина, когда реальной стала угроза новой войны; тогда Сталин начал готовить убийство непримиримого старого эмигранта. Но институт Временного правительства никогда никем не рассматривался как полностью законное представительство России. Статус его был, в сущности, таким же сомнительным, как и статус большевистского Совнаркома: оба правительства возникли в результате переворотов.

Безусловно, законным представителем России было бы любое правительство, которое имело бы основания действовать от имени избранного народом Учредительного собрания. Но здесь как раз и сказалась слабость российского политического мира.

Политические центры, которые должны были служить организаторами и руководителями сопротивления коммунистической диктатуре, возникали преимущественно в подполье и быстро раскрывались Чека. Сразу после переворота была образована «девятка», в марте 1918 г. реорганизованная в «Правый центр» (ПЦ – П. И. Новгородцев, А. В. Кривошеин, В. И. Гурко, С. М. Леонтьев). Левые партии организовали в то же время «Союз возрождения» (СВ – Н. В. Чайковский, В. А. Мякотин, А. В. Пешехонов, И. И. Бунаков, Н. Д. Авксентьев, Н. И. Астров, Н. М. Кишкин, Д. И. Шаховский, С. П. Мельгунов). «Правый центр» раскололся после того, как большинство в нем приняло немецкую ориентацию; проантантовские круги создали «Национальный центр» – НЦ (Н. И. Астров).

НЦ и СВ договорились об образовании Директории, которая была бы «носительницей российской власти» до созыва Учредительного собрания. В состав Директории вошли Н. Д. Авксентьев (председатель), Н. И. Астров, генерал В. Г. Болдырев, П. В. Вологодский и Н. В. Чайковский.

8–23 сентября 1918 г. в Уфе собралось Государственное собрание, которое приняло «Акт об образовании Всероссийской верховной власти». Но поскольку Государственное собрание признавало зависимость Директории от Учредительного собрания, а собрание было левым, в основном эсеровским, то даже умный и сравнительно умеренный кадет Н. И. Астров отказался входить в состав Директории. О генералах не приходится и говорить.