Второй Фронт. Антигитлеровская коалиция. Конфликт интересов - Валентин Фалин Страница 85

Третья часть (18 декабря 1941 года) названа автором «Кампания 1942 года». Если операции, намеченные в первых двух частях, будут успешно осуществлены в 1943 году, то в следующем году: а) США и Англия возвратят себе превосходство на Тихом океане; б) «Британские острова останутся невредимыми и лучше подготовятся к отражению вторжения, чем когда-либо»; в) «все побережье Западной и Северной Африки от Дакара до Суэцкого канала и весь Левант до турецкой границы окажутся в руках Англии и Америки».

«Все это не будет означать, что война уже закончена. Войну нельзя закончить тем, что мы прогоним Японию обратно к ее собственным границам и нанесем поражение ее войскам, находящимся на территории других стран. Война может закончиться лишь в результате разгрома германских войск в Европе или внутреннего краха в Германии, вызванного неблагоприятным для немцев ходом войны, экономическими лишениями и наступательными операциями союзной бомбардировочной авиации. Поскольку мощь Соединенных Штатов, Великобритании и России увеличивается – это немцы начинают ощущать на себе, – такой внутренний крах всегда возможен, но нам не следует рассчитывать только на него».

«Поэтому мы должны готовиться к освобождению захваченных немцами стран Западной и Южной Европы путем высадки в удобных для этого пунктах – последовательно или одновременно – английских и американских войск, способных помочь порабощенным народам организовать восстание. Собственными силами они никогда не смогут поднять восстание…» Среди «пунктов» высадки назывались «Норвегия, Дания, Голландия, Бельгия, французское побережье Ла-Манша и французское Атлантическое побережье, а также Италия и, возможно, Балканы». В завершение в диссонансе с частью II – оптимистический прогноз насчет выигрыша войны в конце 1943 года или в 1944 году, если «в Германии до этого не произойдет крах» [513].

Насколько можно установить, это первый документально отраженный случай раздачи обещаний открыть второй фронт для «вдохновляющей пропаганды». Через полгода Черчилль прибегнет к приглянувшемуся ему приему на переговорах с В. Молотовым и потом примется водить за нос американских партнеров.

Свои соображения премьер опробовал на британских начальниках штабов. Последние сделали вид, что не заметили уловок своего руководителя. Поддакивая, они следующим образом определили «„три фазы войны“: 1) замыкание кольца; 2) освобождение народов; 3) конечное наступление на германскую цитадель» [514]. «Замыкание кольца» по линии, проходящей «приблизительно через Архангельск, Черное море, Анатолию, северное побережье Средиземного моря и западное побережье Европы». «Главная цель, – убеждали затем начальники имперских штабов своих американских коллег, – будет состоять в укреплении этого кольца и заполнении в нем брешей путем поддержания русского фронта, помощи вооружением Турции, увеличения наших сил на Ближнем Востоке и овладения всем североафриканским побережьем».

Американские военные смотрели на фазы и географию войны иначе. С их точки зрения, Дальний Восток, Африка, Ближний Восток, Пиренейский полуостров и Скандинавия являлись «вспомогательными» театрами. Главным театром военных действий для них была Северо-Западная Европа, где предстояло «всерьез схватиться с сухопутными силами противника» [515].

Оперативное управление штаба армий подтвердило эту оценку во время встречи Рузвельта с Черчиллем (конференция «Аркадия», конец декабря 1941 – январь 1942 года). Оно высказалось за «сосредоточение главных сил в Западной Европе» и за наступление «во взаимодействии с возможно более сильным русским наступлением на Восточном фронте и второстепенными наступательными действиями повсюду, где удастся». Американские офицеры не видели других районов, куда можно было бы перебрасывать войска, необходимые для действий такого размаха, и снабжать их должным образом. Военные брали в расчет, что, эффективно и своевременно поддержав Советский Союз в Европе, они создадут предпосылки для вступления СССР в войну против Японии на стороне США. Пока же наилучшей советской помощью в войне с Японией было, по их мнению, наступление Красной армии на Германию [516].

В записке объединенного комитета стратегического планирования, врученной президенту 21 декабря 1941 года, «общей стратегической целью» назывался «разгром Германии и ее союзников» и рекомендовалось, «укрепляя стратегическую оборону, проводить наступательные действия местного значения в наиболее подходящих для этого районах». В завершение имелось в виду провести всеобщее наступление (1) против Германии и ее европейских союзников; (2) против Японии.

O координации действий с СССР речи уже нет. Упоминается только снабжение «России, Китая и Великобритании оружием и боевым снаряжением, насколько это будет возможно» [517].

Еще один документ был доложен Рузвельту службой Донована. Разведка подчеркивала «военные и политические преимущества оккупации Северо-Западной Африки». Заметим, что Донован выступал против открытия второго фронта также в 1942 и 1943 годах по мотивам, которые потребуют ниже особого разбора.

На совещании в Белом доме 21 декабря с участием Г. Гопкинса, Г. Стимсона, Ф. Нокса, начальников штабов и главкомов ВМС и ВВС позиция США была приближена к английской в части операций в Европе. Второго фронта совещание не касалось. Когда же на встрече с Черчиллем дело дошло до темы «второй фронт», то ее обсуждение не вышло за обсуждение возможностей символической демонстрации флага на континенте в 1942 году, если «русский фронт окажется в серьезной опасности» [518].

Премьер и президент согласились в том, что «Германия – главная в фашистском блоке» и соразмерно «атлантический и европейский районы – решающие театры войны». Этот вывод напрашивался с учетом потенциальных возможностей противников в промышленной и научной областях. Считалось, что немцы скорее, чем японцы, в состоянии создать качественно новые системы оружия. Ядерное оружие – судя по всему, именно оно оказалось в поле зрения – проникало в ткань политики. Не исключалось, что за годы бездействия союзников на Европейском театре военных действий Германия сумела в такой степени развить свой потенциал, что «ее разгром окажется более трудным, чем ранее предполагалось, а может быть, и совершенно невозможным» [519]. Курс на затягивание войны сталкивался, таким образом, с объективными пределами. О том, что время может стать союзником СССР, еще не задумывались.