Сталинградская Богородица - Валерий Шамбаров Страница 85

Ну а самые весомые и заметные плоды своих побед осенью 1943-го пожинали те самые фронты, которые стояли на Курской дуге. Центральный, Воронежский, Степной. Они были самыми многочисленными, оснащенными, а противостоящего врага растрепали. Хотя и здесь немцы сурово огрызались. Командование 2-й германской армии правильно вычислило, куда нацеливается ударная группировка Центрального фронта. Поснимали войска откуда можно, получили кое-какие резервы. Кулак, собранный под Севском и Новгородом-Северским, ринулся навстречу войскам Рокоссовского, жестокими контратаками остановил их. Но, усиливая одно направление, противник опять ослабил другие.

В это же время 60-я армия Черняховского относительно легко раскидала немцев на второстепенном участке, под Глуховом и Рыльском, углубилась на 60 км. Узнав об этом, Рокоссовский сам вылетел на самолете к месту прорыва, осмотрелся и перенес на этот участок главный удар, велел срочно поворачивать в пробитую брешь 2-ю танковую и 19-ю общевойсковые армии, 9-й танковый корпус. Когда они вошли в прорыв, германская 2-я армия вообще развалилась. Войска Центрального фронта стали продвигаться стремительными темпами, по 30–50 км в сутки.

Гитлер и его военачальники силились выправить положение, экстренным порядком погнали сюда резервы – 2 танковых, 3 пехотных дивизии. Но роли переменились. Когда-то русские спешили латать дыры, теперь спешили немцы. Едва на фронт прибывали свежие соединения, их бросали в бой. А русские давили их по очереди или обходили с флангов, заставляя бежать. Советское Верховное главнокомандование тоже подкрепило три основных фронта резервами, но не отдельными дивизиями, а выделило им по одной-две свежих армии, предписав наращивать успехи, Центральному наступать на Гомель, Воронежскому на Киев, Степному на Кременчуг.

Но и фюрер не ограничивался этими подкреплениями. Он кардинально менял планы. Еще 11 августа, когда стало ясно, что наступление под Курском провалилось, он издал директиву о строительстве мощнейшей позиционной обороны по всему фронту. На севере намечалась линия «Пантера» от Финского залива через Псков и по реке Великой. Далее, по Днепру, возводился «Восточный вал». Лишь в нижнем течении он отходил от Днепра – Гитлер хотел удержать крымские перешейки. Поэтому «Восточный вал» уходил на левый берег Днепра, пролегал по р. Молочной и упирался в Азовское море.

Исполнять директиву начали немедленно. На возведение укреплений были брошены саперные части, военно-строительная организация Тодта. Использовали и пленных, подневольное местное население. А 7 сентября вышел приказ Гитлера при отходе не оставлять за собой ничего. Пусть русское наступление выдохнется в мертвой пустыне. В войсках создавались специальные команды подрывников и поджигателей-факельщиков. Рушили заводы, станции, железные дороги. Палили села. Скот угоняли или пристреливали. От людей тоже требовали уходить вместе с собой. А если некогда было возиться, походя поливали автоматными очередями.

Но картины пепелищ, убитых старух и детишек удесятеряли силы наших солдат. Они рвались расквитаться. Пойманных факельщиков в плен не брали. Вычисляли их по запаху гари и бензина и расстреливали на месте [98, 115]. Чтобы спасти еще не сожженные села, советские части ускоряли движение. Шли, преодолевая усталость, без привалов, месили грязь и пыль без дорог. Германское руководство вдруг обнаружило, что грандиозные оборонительные работы на Днепре могут остаться незавершенными. А отступающие войска вообще не доберутся до них, будут уничтожены раньше.

15 сентября Гитлер потребовал от группы армий «Юг» выходить из боя, отрываться от преследования и побыстрее отходить на «Восточный вал». 12 свежих дивизий, переброшенных из Германии и Франции, уже не отправили на передовую, выгрузили на Днепре. Но и в советской Ставке осознавали, каким непреодолимым рубежом станет широкая река, если правый высокий берег превратится в крепость. Во всех фронтах и армиях было приказано сформировать подвижные отряды. Передать им танки, автотранспорт, запасы горючего. Этим отрядам предписывалось избегать столкновений с неприятелем, обходить узлы обороны. На всей скорости спешить к Днепру и с ходу преодолеть его. Таким образом, форсирование намечалось в разных местах и на широком пространстве – 300 км. Чтобы внимание неприятеля рассеялось, чтобы он не смог сконцентрировать имеющиеся силы для отражения этих ударов. В этом «беге к Днепру» выиграли все-таки русские. Не позволили соединениям вермахта оторваться от преследования, как следует закрепиться в обороне.

Первым отличился Центральный фронт. Он освободил Конотоп, Нежин, Чернигов, а 13-я армия Пухова 22 сентября выскочила к Днепру и стала переправляться, заняла довольно большой плацдарм в районе Чернобыля. Воронежский фронт значительно отставал от Центрального. Но командующий, генерал Ватутин, выделил в подвижную группу 3-ю танковую армию Рыбалко и конницу. Они на 40 км обогнали главные силы своего фронта и 23 сентября перемахнули за Днепр, заняли Букринский плацдарм южнее Киева. Степной фронт Конева еще больше отставал. Чтобы связать его, немцы нарочно оставили в Полтаве сильный гарнизон, поставив ему задачу драться до конца. Войска Конева окружили город и застряли, не в силах взять его. Ставка и Генштаб подсказывали командующему – он поддался на неприятельскую уловку. Конев это тоже понял, блокировал Полтаву заслонами и бросил армии к Днепру.

Понтонные парки отстали, тащились где-то в тылах. Но каждый командир и солдат осознавал – время работает на врага, он оборудует на берегу новые батареи и доты, роет траншеи, ставит минные поля. Вырвавшись к Днепру, старались переправиться сразу же, искали рыбачьи лодки, сооружали плоты. В нескольких местах удалось перескочить реку неожиданно, без выстрелов. Чаще плыли под огнем. Но даже и в этих случаях было ясно – если не сейчас, то потом будет еще труднее, прольется еще больше крови.

Чтобы облегчить форсирование, Верховное главнокомандование наметило 24 сентября высадить за Днепром воздушно-десантный корпус, 9 тыс. парашютистов. Увы, замысел скомкался. Столь масштабная высадка с воздуха за время войны осуществлялось только один раз, в начале 1942 г. под Вязьмой. Чаще десантникам приходилось сражаться в качестве пехоты. Ну а теперь, когда появилась возможность снова применить их по назначению, уже не удалось набрать достаточное количество летчиков, имеющих опыт десантирования. Первый эшелон выбросили над своими войсками и над Днепром. Второй, 5 тыс. человек, высыпали над неприятельской территорией, но рассеяли слишком широко. Мало того, их высыпали прямо над танковыми дивизиями немцев, которые в это время выдвигались к Днепру. Наших парашютистов разнесло друг от друга на значительном пространстве, и большинство из них было сразу перебито. Лишь некоторые группы и отдельные бойцы сумели пробраться обратно через фронт или найти партизан.

В эти месяцы среди наших военных резко возросло количество Героев Советского Союза – правительство постановило присваивать высшее почетное звание государства за форсирование Днепра в среднем и нижнем течении и других рек, равнозначных ему. Конечно же, присваивали не всем, а только первым солдатам и офицерам, сумевшим на своих участках под ливнями свинца и стали перемахнуть ширь реки и зацепиться на противоположном берегу. Но и таких воинов набрались десятки тысяч. К концу сентября на правом берегу Днепра было захвачено 23 плацдарма. Хотя оказывалось, что рывок через реку – только начало смертельного испытания. Враг обрушился на захваченные пятачки яростными контратаками.