Кроссовки. Культурная биография спортивной обуви - Екатерина Кулиничева Страница 84

В журнале «Коммерческий вестник» приводится похожая история: «Известны случаи, когда модели, разработанные нашими специалистами, как говорится, с порога отвергались промышленностью вкупе с торговлей. И лишь когда их охотно принимали за рубежом, пробуждался запоздалый интерес. Вспоминается один случай. Несколько лет назад в ВИСТИ разработали новую водоотталкивающую смазку для лыжной и туристской обуви. Испытания дали замечательные результаты. На аналогичную зарубежную продукцию спрос колоссальный. А у нас новинку не приняли. И только потому, что торговля не проявила к ней должного интереса» (Войдецкий, Федосенкова 1987: 19).

Судьба новинки могла сложиться печальным образом даже тогда, когда ее действительно начинали производить. В процессе освоения массовым производством опытные образцы часто сильно упрощались и видоизменялись до неузнаваемости. Эта проблема особенно остро стояла в случае с одеждой и обувью.

Алла Щипакина в книге о работе Общесоюзного дома моделей вспоминает, что девизом советской индустрии и главным требованием представителей производств было «дешевле и проще», а самой распространенной реакцией швейников — «все нельзя» (Щипакина 2009: 72, 231). Этот разрыв между требованиями производства и жизнью автор называет «драмой» ОДМО (Там же: 54). В книге Щипакина также рассказывает трагикомическую историю, как советская промышленность пыталась наладить производство пальто от Пьера Кардена. Переживая за результат, знаменитый французский модельер, по воспоминаниям работников ОДМО, просил «чтобы не получилось советское изделие», но несмотря на постоянный контроль на всех этапах производства, проект провалился: в варианте фабрики «Вымпел» у пальто оказалась не та ткань, и подкачало исполнение, хотя «сшитое в одном экземпляре в Доме моделей пальто производило прекрасное впечатление» (Там же: 204).

История про кухонные вытяжки была напечатана в рубрике с грустным, но показательным названием «Судьба новинки» — похожим образом действительно складывалась судьба большинства промышленных новинок в СССР. Многие разработки, в том числе в области спортивной обуви, по всей видимости, так и оставались моделями или в лучшем случае производились в небольшом количестве, которое тянули мощности экспериментальных предприятий или цехов при проектных организациях. Большие предприятия в условиях плановой экономики сдерживала необходимость гнать вал и соблюдать жесткие нормативы расхода времени и материалов на производство одного изделия. Это практически исключало возможность для экспериментов, без которых невозможен технический прогресс в спортивной обуви. Невыгодным оказывалось и производство мелких серий, которое всегда предполагает большие временные затраты на производство вещей. Поэтому возиться с экспериментальной обувью могли себе позволить только немногочисленные экспериментальные предприятия, которые не были в состоянии собственными силами удовлетворить колоссальный спрос.

Во второй половине 1980-х годов ситуацию с недостатком некоторых спортивных товаров частично помогала исправить инициатива кооперативов и частных лиц, а магазинам в некоторых случаях разрешали реализовывать их продукцию. Так, известный фирменный магазин «Спартак» на Ленинском проспекте продавал свитера и блузоны с символикой футбольных клубов, которые выпускал московский кооператив «Символ» (Войдецкий, Федосенкова 1987). Однако учитывая, какой технологичной к тому моменту стала современная спортивная обувь, вряд ли кооперативы исключительно собственными силами могли существенно изменить положение дел в этой сфере. Ограниченный ассортимент вещей, производимых советской промышленностью, стимулировал у советских граждан развитие навыков DIY и частную инициативу. Лина Селезнева вспоминает, как подобные практики выручали советских туристов: «Идея была в том, чтобы обрести то, чего не было. Промышленные вещи были не такими удобными. Легких, прочных, удобных в ремонте синтетических материалов не было. Потихонечку началась частная инициатива. При московском турклубе открыли магазин, который, как я понимаю, продавал самострок. Это было начало кооперативов. <…> Нам нужно было, чтобы все было легкое, удобное. Заменяли то, чего не было. Скажем, нам не подходили рюкзаки с каркасом. И всегда не хватало вместимости. Поэтому шили одежду, обувь, гидрокостюмы даже. Очень много всего тащили из армии: парашюты и т. д. Покупали тенты от „КАМАЗов“, это была очень хорошая вещь, из которой можно было сделать днище для байдарки».

Находчивость советского любителя активного отдыха заходила весьма далеко: например, спасательный жилет можно было сделать, используя детские игрушки промышленного производства. «Существовала выкройка спасжилета. А в „Детском мире“ продавались надувные телефоны в широком ассортименте. Промышленность произвела их очень много, и они не были дефицитными. Надо было купить телефон и надувного крокодила, который тоже присутствовал во всех „Детских мирах“ страны. Дальше шилась основа из плотного капрона, который так просто не прорежешь, со всеми нужными деталями, а затем во внутренние карманы с молниями вставляли детали телефона и крокодила. Мы все умели сшить. Крокодилы были составными из трех частей. Например, в заднюю часть жилета вставлялась то ли часть крокодила, то ли корпус телефона, а в нагрудные карманы вставляли голову и хвост» (Лина Селезнева).

Своего рода практики DIY выручали людей и в условиях нехватки кроссовок. Парадоксы советской системы распределения периодически приводили к тому, что в продаже появлялись, например, беговые шиповки adidas, которые люди затем переделывали в кроссовки, меняя подошву. Одна из респонденток вспоминает: «Купила я где-то в командировке „адидасовские“ шиповки, открутила от них шипы и приклеила на какую-то белую подошву (не помню от чего). Получились „классные“ кроссовки». Замена требовалась, поскольку шиповки имели пластиковую подошву в носовой части с креплениями для шипов, при ходьбе она скользила и издавала характерные звуки.

Аналогичный опыт был и у других информантов: «Это было у бабушки в Брянской области. Зашли в спортивный магазин за чем-то и ахнули: настоящий „Адидас“! Бегом к родителям за деньгами. Стоили они, кажется, 25 рублей. Родители не стали отговаривать, купили. Мы жили в Новосибирске, там вообще ничего нельзя было купить, какой-то чудовищный дефицит всего. Интересно, что в школе никто не стал смеяться над тем, что это не кроссовки, а шиповки. Отнеслись уважительно». Конькобежец Сергей Лисин вспоминает, что с подобной практикой приклеивания новой подошвы были знакомы и спортсмены серьезного уровня: «[Однажды] под названием „кроссовки“ на склад поступили спринтерские „шиповки“. А в шиповках, знаете ли, на дискотеку не сходишь. СССР был настолько суров, что всем, кому была положена экипировка, ее выдали. И „шиповки“ с тремя полосками получили лыжники, велогонщики, конькобежцы и даже тяжелоатлеты. К паре обуви прилагались шипы двух, кажется, размеров и ключ, все как положено. Шипы и ключи сразу загнали легкоатлетам <…>. Возникла проблема, что делать с обувью. Но советские спортсмены и тренеры с проблемой решительно и быстро справились (приклеив подошву и) открыв сезон летних сборов и дискотек в новой обуви» ^[184].