Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Альбрехт Кессельринг Страница 83

Координировать наши действия на западном и восточном флангах Апеннинского полуострова было трудно из-за весьма серьезных различий в сложившейся ситуации. Западный фланг сильно отличался по конфигурации от восточного, где противник вот-вот должен был нанести свой главный удар; его прямоугольная форма таила в себе множество проблем. Запоздалый выход из боя в районе Генуи мог привести к уничтожению действовавшей там нашей группировки. К тому же силы, вполне достаточные в горах, могли стать легкой добычей для противника на равнинах с хорошо развитой дорожной сетью, а «Тессинская линия» укреплений находилась слишком далеко. Если же учесть, что во всей западной части Северной Италии действовали партизанские отряды, становилось ясно, что отступление будет для наших войск вдвойне опасным маневром. В то же время, при том что стратегическая важность всего западного фланга была очень мала, наличие там предприятий военной промышленности исключало возможность немедленной эвакуации оттуда наших частей. У нас действительно не было оснований предполагать, что в зимние месяцы в западной части Северной Италии возникнет какая-либо угроза нашим силам с моря или со стороны Западных Альп, хотя, разумеется, следовало ожидать воздушных ударов противника по заводам и фабрикам, тыловым коммуникациям и особенно по мостам. Однако германо-итальянская группировка в этом районе была небольшой (по численности она составляла примерно четыре дивизии), и, конечно, ее нельзя было оставлять без поддержки в качестве аванпоста, расположенного на значительном удалении от основных сил. Более того, входящие в нее части и соединения, особенно германские (включая прекрасно подготовленную 5-ю горнострелковую дивизию), были нужны для обороны «Тессинской линии» укреплений, а позднее – «Альпийской линии». К тому же без этих дивизий оказался бы под угрозой правый фланг 14-й армии. Между тем, если бы для его прикрытия пришлось выделять части 14-й и 10-й армий, столь серьезное сокращение численности личного состава этих соединений не позволило бы им удержать их участок фронта. Следовательно, мы должны были спланировать операцию, которая учитывала бы все эти весьма разнообразные соображения и могла быть начата в кратчайшие сроки по получении нашими войсками кодового сигнала «Осенний туман». Если бы нам удалось это сделать, у нас осталась бы лишь одна проблема: правильно выбрать момент для проведения такой операции с психологической точки зрения.

Восточная часть Итальянского фронта, во всяком случае та, что находилась к востоку от Исонцо, не была непосредственно связана с районом, где противник мог развернуть наступление. Зона к востоку от Гориции могла приобрести важное значение в случае, если бы в результате отступления правого фланга группы армий E (Лер) оказалась оголенной Югославия и войска Тито или русских получили бы возможность проникнуть в район действий группы армий С. Если бы это произошло, возникла бы необходимость защищать этот фланг и создавать линию обороны, обращенную на восток. Однако без частей и соединений группы армий E это было бы невозможно. Но даже если бы группа армий С отодвинула свой левый фланг назад в направлении Виллача, могли возникнуть обстоятельства, которые заставили бы ее сражаться одновременно на двух фронтах, а это было бы слишком. Группа армий E действовала на Балканах автономно, то и дело вступая в стычки с партизанами Тито, пока в зоне ее операций не возникла угроза со стороны русских. В то время как командующий Юго-Западным фронтом начиная с 1943 года был озабочен защитой Триеста, Истрии и Фиуме от возможных морских десантных операций противника, перспективы защиты Югославии и Италии от наступления с востока и юга сознательно игнорировались. Когда осенью 1944 года угроза Югославии со стороны русских войск стала очевидной, по моей инициативе была проведена разведка местности по обе стороны от Любляны с целью создания там оборонительных рубежей. Местность оказалась очень подходящей для оборонительных действий, и в указанных районах, несмотря на значительную активность партизан, началось строительство укреплений.

Между тем назрела необходимость упростить систему командования и управления войсками в южной зоне. Я не возражал против передачи всего восточного Адриатического района группе армий E при условии, что будет создано общее командование южного района, главной обязанностью которого станет контроль за положением на стыке между группами армий. В противном случае следовало сохранить прежнюю систему, несмотря на все ее недостатки.

Эти соображения были увязаны с планом действий группы армий С. 10-я и 14-я армии должны были, сражаясь с противником, в случае необходимости отступить за реку По и далее к «Альпийской линии».

Я верил, что эта тактика покажется приемлемой Верховному командованию вермахта и Гитлеру, поскольку иначе создание оборонительных позиций к югу и северу от По, которое весьма успешно продолжалось в течение всего лета, было бы пустой тратой времени.

В течение последних шести месяцев германские дивизии продемонстрировали настоящую воинскую доблесть. Боевые традиции и опыт компенсировали многие недостатки, и, если ряду командиров и младших офицеров нужно было пройти дополнительное обучение, были основания полагать, что они пройдут его в зимние месяцы. Нашим основным слабым местом оставалось отсутствие оперативной и непосредственной поддержки с воздуха. Этот недостаток нельзя было восполнить даже за счет выделения значительных сил зенитной артиллерии, а также использования прожекторов и других технических средств. Угроза нашим тыловым коммуникациям усиливалась по мере того, как площадь района боевых действий сокращалась и узкие проходы (например, проход Бреннера) становились все более опасными. Открытым также оставался вопрос о том, удастся ли нам ликвидировать нехватку оружия, боеприпасов и в первую очередь горючего.

В сложившейся ситуации нашему командованию нельзя было не придавать должного значения предстоящей битве, недооценивать ее возможную жестокость и масштабы и культивировать в войсках необоснованный оптимизм. Однако не следовало и слишком замыкаться на собственных трудностях и проявлять чрезмерный пессимизм. Вопрос стоял следующим образом: раз мы не смогли удержаться в Апеннинах, следовало ли нам отвести свои войска за По немедленно, или же лучше было сделать это непосредственно перед началом наступления противника? А может быть, имело смысл принять решающий бой на занимаемых позициях, на которых мы оказались не столько по собственному выбору, сколько под давлением обстоятельств?

Я решил, что поздней осенью 1944 года нам даже под прикрытием сильного арьергарда не следует выходить из непосредственного соприкосновения с противником и отходить. Наши маневры, предпринимаемые с целью избежать контакта с войсками альянса, невозможно было утаить от вражеской разведки и наблюдения с воздуха. Несмотря на сложный характер местности и непростые погодные условия, противник мог быстро продвинуться вперед следом за нами и к началу весны получить возможность развить хорошо подготовленное наступление на оборонительные рубежи в районе реки По. Мы в этом случае просто подарили бы ему большой участок труднопроходимой местности, который все еще имел огромное значение со всех точек зрения – и с чисто тактической, поскольку предоставлял значительные возможности для защиты от ударов с воздуха, и по сугубо экономическим причинам. Придя к такому мнению, я не стал отдавать приказ о начале операции «Осенний туман».