Северная война, или Блицкриг по-русски - Вячеслав Красиков Страница 82

Кроа-де-Крои Карл-Евгений фон (1651—1702), герцог Франции, князь Священной Римской империи. Фельдмаршал австрийской и саксонской армий. На русскую службу принят в 1700 г. в том же чине. Участвовал в Северной войне в качестве командующего русской армией. В сражении у Нарвы попал в плен, где и умер.

Фельдмаршал Кроа происходил из очень знатной фамилии, восходившей к венгерскому королевскому роду династии Арпадов. В XII веке один из его мадьярских предков переселился во Францию и женился на Екатерине де Крои, владевшей большими поместьями вдоль реки Соммы. Потомки от этого брака в XVI столетии получили от императора Священной Римской империи Максимилиана княжеское достоинство, а от французского короля Генриха IV герцогский титул.

Сам Карлевгений родился в Испанских Нидерландах. Общественное положение семьи открывало перед ним много заманчивых дорог, но он выбрал судьбу солдата. В течение своей жизни Кроа служил четырем европейским дворам и был активным участником нескольких вооруженных конфликтов. Аристократическое происхождение в ту эпоху значило очень многое, ощутимо облегчая карьеру. И в 25 лет герцог имел уже звание генерал-майора. Начальный полководческий опыт он приобрел во время Сконской войны 1675—1679 гг. в составе датской армии, где ему пришлось впервые скрестить оружие со шведами.

«Первый блин», вопреки обыкновению, видимо, вышел «не комом», поскольку потомок венгерских монархов вскоре получил от короля Кристиана V звание генерал-лейтенанта. Затем он перебрался в Вену под знамена императора Леопольда I, войска которого в 1683 г. в очередной раз вступили в противоборство с Турцией. В австрийской армии герцог сражался бок о бок со многими недавними противниками-скандинавами, не подозревая, что потом судьба их вновь разведет по враждебным лагерям.

Впрочем, во времена просвещенного абсолютизма в Европе это считалось обычным явлением. Профессиональные военные в большинстве своем честно отрабатывали зарплату и вместе с тем легко меняли мундир одного государства на другой. Что, кстати говоря, и помогло русскому царю, в конце концов, набрать столь необходимых ему специалистов. А одной из «первых ласточек» стал именно Кроа.

Отслеживая его карьеру в войсках Леопольда, большинство зарубежных аналитиков считают, что по совокупности своих достижений в период войны «Священной лиги» с турками герцог, хотя и получил звание фельдмаршала, но не оправдал тех авансов перспективного военачальника, что выдали ему в молодые годы. Он участвовал во многих победных битвах, руководя соединениями австрийской армии, однако когда в 1693 г. его назначили главнокомандующим, то вышел конфуз. Не сумел герцог правильно организовать осаду Белграда и отступил от его стен с большим уроном.

Кроме неудач на высоком посту, он прославился и неумеренным образом жизни — пьянством, а также крупной игрой в карты. Поэтому в Вене отношение к Кроа становилось все прохладнее. И вскоре должность командующего ему пришлось уступить Евгению Савойскому, который в короткий срок полностью разгромил турецкие полчища, заставив султана отдать императору обширные территории Венгрии, Хорватии, Словении и Трансильвании.

Это и стало главной причиной ухода Карла-Евгения с престижной австрийской службы. Но Леопольд I все же снабдил фельдмаршала рекомендательным письмом к русскому царю, где представлял Кроа как «храброго, опытного генерала» и просил «дозволить ему снискать новую славу под знаменами русскими».

Петр I в это время находился в Европе в составе «Великого посольства» и, видимо, уже знал о подпорченной репутации герцога в период последней войны с османами. Но поскольку других более или менее известных кандидатур на вакансию командующего будущей русской армией найти в западных странах московским дипломатам не удалось, то после нескольких месяцев раздумья царь согласился принять Кроа к себе на службу.

Смена блестящего венского двора на забытую богом Московию (ехать куда соглашались даже далеко не все откровенные неудачники без роду и племени) для человека того общественно-социального слоя, который представлял герцог, выглядела разновидностью личной катастрофы. Поэтому он не слишком торопился со сборами в Россию и, как оказалось, не прогадал. Его персоной заинтересовался молодой саксонский курфюрст Август Сильный, получивший в скором времени еще и польскую корону.

Хозяин Дрездена и Варшавы имел на ближайшее будущее амбициозные планы и старался укрепить свои войска опытными военачальниками. Но заполучить звезд первой величины ему не удалось. Что в конечном счете и трансформировалось в удачу для Кроа. Правда, мундир саксонской армии после австрийского тоже не сильно впечатлял, но все же это было уважаемое соседями европейское государство. И герцог отдал свою шпагу в распоряжение Августа, с облегчением отказавшись от перспективы сомнительных удовольствий роли главного военспеца экзотического московского царства.

Однако перехитрить судьбу фельдмаршал не сумел. Беспощадный рок упрямо тащил его навстречу трагическому финалу в Россию. Через два года саксонцы в союзе с датчанами выступили против Швеции, развязав, таким образом, долгий и тяжелейший для обеих сторон 20-летний конфликт. Через несколько месяцев к союзникам присоединились и русские, отправившие многочисленную «рать» в поход на принадлежавшие скандинавам ливонские земли.

Война, как известно, всегда являлась разновидностью узаконенного разбоя, сопровождаясь разорением тех территорий, где проходили боевые действия. Не стала исключением из правил в этом смысле и первая кампания петровской армии. Ее части, перейдя границу противника, сразу же принялись грабить и жечь попадавшиеся им на пути деревни. Но Ливония, по предварительному договору между союзниками, после предполагавшейся победы предназначалась Августу. Поэтому король-курфюрст, узнав об опустошении будущих владений, не на шутку встревожился. И решил срочно отправить к Петру I авторитетного посланника с просьбой максимально ограничить масштабы мародерства. А в качестве компенсации за ущерб выпросить у царя 20-тысячный вспомогательный корпус.

Таким образом, в конце лета 1700 г. фельдмаршалу все же пришлось отправиться в Россию. В сентябре он добрался до Новгорода, где встретился с московским монархом. Петр пообещал учесть, насколько возможно, просьбы Августа. И в то же время с первой же беседы принялся уговаривать Кроа возглавить русскую армию, главные силы которой уже выдвигались к крепости Нарва.

Герцог был достаточно искушенным солдатом, прекрасно понимавшим, что собой представляют наскоро собранные царские полки. Руководя ими, в противоборстве с серьезным противником надеяться на победные лавры не приходилось. Скорее в такой ситуации светила перспектива потерять остатки авторитета. И Кроа под различными предлогами отклонял предложения Петра I. Однако тот продолжал настойчиво уговаривать фельдмаршала, задержав его около себя в качестве советника-консультанта. В итоге под Нарву они отправились вместе.

В течение всей осени Карлевгений находился рядом с царем, участвуя в рекогносцировках, помогая планировать и воплощать в жизнь мероприятия по осаде шведской крепости. Все они оказались напрасными. Но доля вины фельдмаршала в неудачах не слишком велика. Реальной властью в эти недели он не обладал. Даже наоборот — продолжал всячески уклоняться от любой официальной должности в русских войсках. До того момента, когда Петр узнал, что к Нарве со своими главными силами стремительно приближается Карл XII. Понимая, что шансов на победу в предстоящем сражении почти нет и, видимо, растерявшись, царь решил покинуть армию, а вместо себя оставить герцога, чье реноме, хотя и не очень удачливого, но все же по-европейски ученого полководца, оставляло призрачные надежды на не самый худший исход.