Сталин и разведка накануне войны - Арсен Мартиросян Страница 82

ИМЕННО ТАКАЯ, ПИСЬМЕННО НИКАК НЕ ОТРАЖЕННАЯ ПЕРЕСТАНОВКА АКЦЕНТОВ В РАССТАНОВКЕ ЦЕЛЕЙ И МЕТОДОВ ПОЗВОЛИЛА ОТНОСИТЕЛЬНО СПОКОЙНО, НЕ ОПАСАЯСЬ ОБВИНЕНИЙ В ИЗМЕНЕ ИЛИ, ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ, ПОДЛОГЕ, СОТВОРИТЬ ТОТ САМЫЙ «БЕЗГРАМОТНЫЙ СЦЕНАРИЙ» (САМОЛИЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ ТИМОШЕНКО ТОГО, ЧТО ОНИ НАПЛАНИРОВАЛИ, А ПОТОМ И НАТВОРИЛИ В ДЕБЮТЕ ВОЙНЫ {316}), ЗА КОТОРЫЙ ПРИШЛОСЬ ПЛАТИТЬ ОГРОМНЫМ КОЛИЧЕСТВОМ МИЛЛИОНОВ ЖИЗНЕЙ!

В РЕЗУЛЬТАТЕ НЕИЗБЕЖНО ВОЗНИКШЕЙ ДВОЙСТВЕННОСТИ ПРОВОДИВШИХСЯ МЕРОПРИЯТИЙ ВСЯ РЕАЛИЗАЦИЯ НЕЗАКОННО, НЕГЛАСНО И НЕОФИЦИАЛЬНО ИЗМЕНЕННОГО ПЛАНА К ТОМУ ЖЕ СТАЛА ОСУЩЕСТВЛЯТЬСЯ НА РЕДКОСТЬ КРАЙНЕ НЕАДЕКВАТНЫМИ РЕАЛЬНОСТИ СРЕДСТВАМИ, МЕТОДАМИ И ПРИЕМАМИ! К ТОМУ ЖЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ПУТАНО, ЧТО ФАКТИЧЕСКИ СБИВАЛО С ТОЛКУ КОМАНДОВАНИЕ НА МЕСТАХ, ЧАСТЬ КОТОРОГО И САМА БЫЛА РАДА ОКАЗАТЬСЯ СБИТОЙ С ТОЛКУ, ДАБЫ ИМЕТЬ НА БУДУЩЕЕ ОПРАВДАНИЕ СВОЕЙ ИЗМЕНЫ. ПРИМЕР БЫВШЕГО КОМАНДУЮЩЕГО ЗАПАДНЫМ ОКРУГОМ ПАВЛОВА И ДРУГИХ — ЯРЧАЙШЕЕ ТОМУ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО.

ЕСТЕСТВЕННО, ЧТО НИ ПРИЗНАВАТЬ САМ ФАКТ НЕЗАКОННОЙ ПОДМЕНЫ, НИ ТЕМ БОЛЕЕ ОТВЕЧАТЬ ЗА КРАЙНЕ НЕГАТИВНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЭТОЙ ПОДМЕНЫ, ИЗВЕСТНЫЕ КАК ТРАГЕДИЯ 22 ИЮНЯ, ОККУПАЦИЯ КОЛОССАЛЬНОЙ ПО СВОИМ РАЗМЕРАМ И РЕСУРСАМ ЧАСТИ ТЕРРИТОРИЮ! СССР И ГИБЕЛЬ МИЛЛИОНОВ СОВЕТСКИХ ГРАЖДАН, НИ ЖУКОВ, НИ ТИМОШЕНКО, НИ ДРУГИЕ ВОЕНАЧАЛЬНИКИ, ПРИНИМАВШИЕ УЧАСТИЕ В ЭТОМ, КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ ХОТЕЛИ! ПОТОМУ САМЫМ БЕССОВЕСТНЫМ ОБРАЗОМ И ВАЛИЛИ ВСЕ НА СТАЛИНА. ОСОБЕННО ЖУКОВ. ТИМОШЕНКО ЖЕ ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНО УВЕРНУЛСЯ ОТ МАССОВЫХ ПУБЛИЧНЫХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ НА ЭТОТ СЧЕТ И ДАЖЕ ОТ НАПИСАНИЯ МЕМУАРОВ.

Жуков же, очевидно, чувствовал, по меньшей мере интуитивно, что рано или поздно, но к такому выводу можно будет прийти. А, быть может, ему попросту подсказали пускай и отдаленную, но вполне достижимую перспективу такого вывода. Особенно когда станет возможным хотя бы одним глазком взглянуть на архивные документы. И он заранее постарался увести в сторону от возможности такого вывода. Если его современные защитники в оправдание своего кумира эксплуатируют тезис об увлеченности той самой идеей переноса войны с самого ее начала на территорию противника, то сам маршал не мудрствовал лукаво и заявил следующее: «Прежде всего, я думаю, справедливо будет сказать, что многие из тогдашних руководящих работников Наркомата обороны и Генштаба слишком канонизировали опыт Первой мировой войны. Большинство командного состава оперативно-стратегического звена, в т.ч. и руководство Генерального штаба теоретически понимало изменения, происшедшие в способах ведения Второй мировой войны. Однако на деле они готовились вести войну по старой схеме, ошибочно считая, что большая война начнется, как и прежде, с приграничных сражений, а затем уже только вступят в дело приграничные силы противника. Но война, вопреки ожиданиям, началась сразу с наступательных действий всех сухопутных и воздушных сил Германии…» {317}, сдобрив тезис о «канонизации опыта Первой мировой войны» махровым литературно-стратегическим ляпом: «…практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде»! {318}

Вот это да?! А как насчет «особо поучительного из действий на Западе», о чем он говорил в своем блистательном — без дураков блистательном (правда, составленном тогда академически образованным полковником И.Х. Баграмяном) — докладе на декабрьском совещании?! Или в заключительной речи Тимошенко. Ведь знали же, что и как будет развиваться, да и разведка не раз и не два сообщала о молниеносном ударе, и тем не менее «канонизировали опыт Первой мировой войны», «…практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде»?! Ну-ну! Как же тогда понимать его же с Тимошенко выступления на декабрьском 1940 г. совещании высшего комсостава РККА, в которых оба они показали себя едва ли не блестящими знатоками именно «особенностей ведения современной войны в ее начальном периоде»?

Показать-то показали, чтобы, как говорится, выслужиться перед Сталиным, предстать перед ним эдакими мудрыми стратегами, а на самом-то деле занялись тем, в отношении чего в Уголовном кодексе того времени была предусмотрена прекрасная статья — 58-я. И теперь, уже в наше время, чтобы хоть как-то прикрыть их подпадающие под компетенцию этой статьи УК действия, выдумывают черт знает что.

К примеру, несмотря на то, что в единственном официальном плане обороны не было ошибки с определением направления главного удара вермахта — в обоих вариантах таковым названо минское (как квинтэссенция западного/белорусского направления, в том числе и в варианте минско-псковского), которое должны были прикрывать войска сразу двух округов — Западного и Прибалтийского {319}, то уже Жуков сделал однозначную попытку подменить испокон веку используемый, исконно военный, генштабовский термин «направление главного удара противника» на «решающие направления» [39], превосходство на которых так сильно поразило его после «воспоминаний и размышлений». Не помогло. И тогда за дело взялись уже современные военные историки — видный современный военный историк генерал армии М.А. Гареев дописался до того, что определение направления главного удара противника так и вовсе «не имело столь решающего значения, как изображается» {320}.

Генерал армии М.А. Гареев же много лет кряду пытается вдолбить в сознание непонятливых сограждан следующее. Что «направление сосредоточения основных усилий советским командованием выбиралось не в интересах стратегической оборонительной операции (такая операция просто не предусматривалась и не планировалась — ив этом состояла одна из серьезных ошибок), а применительно совсем к другим способам действий…» {321}.

Но, во-первых, в единственном официальном плане отражения агрессии действительно нет упоминания о стратегической обороне. Потому как она сознательно не предусматривалась по хорошо понятным столь высокому профессионалу военного дела, как генерал армии Гареев, соображениям. Если коротко, то ее просто нереально организовать на линии границы протяженностью 4500 км и даже на линии первоначального вторжения супостатов — 3375 км — тоже. Генерал армии и вообще военные прекрасно это знают. Соответственно и, во-вторых, не может быть и такой «одной из серьезных ошибок» в единственном официальном плане.

Однако в нем есть неоднократно упомянутое однозначное предписание об активной обороне и о сковывании сил противника активными действиями. В тех конкретных географических условиях использование принципа активной обороны было наиболее верным решением. К тому же оно и исторически наиболее верное решение [40]. Тем более что в момент утверждения плана вблизи новых границ СССР еще не было и мизерной части соответствующих фортификационных сооружений, опираясь на которые можно было организовать стратегическую оборону. Так что критиковать за это официальный план оснований нет.