История Византийской империи. Становление - Федор Успенский Страница 81

В 457 г. со смертью Маркиана выступил династический вопрос, т. к. из поколения Феодосия Великого не оставалось представителей. Чаще всего как в предыдущее, так и в последующее время в подобном случае практиковался обычай кооптации или назначения преемника еще при жизни царствующего лица, но правовой порядок состоял в избрании императора сенатом и войском или народом. Как известно, отсутствие точного закона престолонаследия не раз ставило империю в крайне опасное положение, но нельзя отрицать, что это же обстоятельство часто открывало дорогу к власти самым способным государственным людям. В рассматриваемое время дело обошлось без потрясений, не оказалось необходимости ни в применении кооптации, ни в народном избрании. В гражданской и военной администрации было громадное множество иностранцев по преимуществу германского происхождения, целые отряды войск состояли из германцев, предводители коих имели важное политическое значение в империи. Готский род, во главе которого стояли Аспар и Ардавурий, целых три поколения владел могущественным влиянием на дела, назначая правителей и раздавая гражданские и военные должности. Не раз перед представителями этой фамилии открывался соблазн захватить императорскую власть, но они предпочитали править, а не царствовать. Есть мнение, будто существенным препятствием к этому было то, что Аспар и Ардавурий как ариане имели против себя духовенство. Таким образом, по смерти Маркиана Аспар вошел в соглашение с одним из подвластных ему военных чинов и, заручившись от него всякими гарантиями, употребил все свое влияние к возведению его на царство. Так вступил на престол Лев I, фракиец по происхождению, стоявший во главе империи от 457 по 474 г. Весьма любопытно отметить здесь, что вступление Льва на престол ознаменовано в первый раз употребленным в империи актом — церковным венчанием на царство и миропомазанием, совершенным патриархом Анатолием. С тех пор это венчание или коронование вошло в обязательный обычай для всех византийских царей, от которых усвоено было и другими христианскими владетелями. Лев I оказался, однако, далеко не таким удобным орудием, каким желал иметь его Аспар, вследствие чего между ними скоро возникли недоразумения, подготовившие мало-помалу падение временщика и всего его рода, как то мы видели выше.

Прежде всего Льву предстояло определить свои отношения к религиозному вопросу, волновавшему государство. Наиболее сильное движение в пользу монофизитского учения, формулированного Евтихием и осужденного Халкидонским собором, обнаружилось в Палестине. Сюда прибыл александрийский монах Феодосий, присутствовавший на соборе, и начал волновать местное монашество и простой народ известиями о том, что постановлениями собора нарушена старая вера и утверждено учение еретика Нестория. Так образовалось сильное движение в Палестине, поддержанное местным монашеством и имевшее целью в одно и то же время отвергнуть учение Евтихия о том, что человеческое естество во Христе поглощено божеским, и протестовать против признанных Халкидонским собором двух естеств (диофизитизм). Вожди движения выставили на своем знамени принцип одного естества и положили начало монофизитского учения в тесном смысле, в отличие от Евтихиева. Скоро это движение получило политический характер и начало угрожать большими опасностями, когда его приняла под свою защиту проживавшая в Иерусалиме вдова царя Феодосия II, Евдокия. Когда епископ иерусалимский Ювеналий не решился подчиниться народному требованию и анафемствовать халкидонские постановления, в городе начался бунт против церковной власти, пожары и убийства, причем виновник всего движения, монах Феодосий, возведен был в епископы Иерусалима на место низвергнутого Ювеналия. Отпадение от господствующей Церкви и избрание новых епископов распространилось и на другие города Палестины.

Не менее сильное движение в том же направлении происходило в Египте. Уже на Халкидонском соборе 13 египетских епископов не согласились дать своей подписи к соборным деяниям. Единомышленники их в Александрии, которых было большинство, подняли восстание против вновь избранного в патриархи Протерия и нанесли полное поражение правительственной партии тем, что изменнически уничтожили александрийский гарнизон. Независимо от того обнаружилась в то же время церковная революция; во главе стали два клирика, Тимофей Элур и Петр Монг, которые вместе с примкнувшими к ним епископами и монахами и александрийской чернью захватили епископскую церковь. Тимофей, избранный в александрийские епископы на место умерщвленного Протерия, стал замещать подведомственные ему епископии своими приверженцами и на собранном им синоде произнес отлучение на Халкидонский собор, на царя и патриарха.

Не лучше было положение в Антиохии. И там против господствующей Церкви поднимается монах Петр по прозванию Валяльщик, организовавший многочисленную партию против православного епископа Мартирия и сам занявший его кафедру в Антиохии. Как и в других диоцезах, монофизитский епископ старался поставить на подведомственные Антиохии кафедры новых епископов, изгнав последователей Халкидонского собора. Составленный им собор произнес анафему против диофизитов, или православных. Таким образом, новому императору предстояло считаться с организованным бунтом в Иерусалиме, Антиохии и Александрии, возникшим на почве церковной, но питаемым также и национальными и политическими тенденциями.

Ввиду всех этих обстоятельств положение императора было в высшей степени затруднительным. Присланную ему жалобу на Тимофея Элура император разослал по всем епископиям империи и спрашивал мнения всех епископов по поводу событий в Александрии. Хотя большинство высказалось против александрийского епископа, но император не решился принять строгих мер против Элура, а позволил ему явиться в Константинополь для объяснений и только по настояниям римского епископа Льва сослал его в Херсонис. Осторожно и умеренно отнесся император и к иерусалимским волнениям и достиг того, что монофизитский епископ бежал на Синай, после чего снова получила господствующее положение православная партия. Точно так же не без больших затруднений удалось прекратить смуту в Антиохии после того, как епископ Петр был изгнан и восстановлены на местах приверженцы Халкидонского собора. Несмотря, однако, на временный успех, положение церковных дел не могло считаться упроченным, т. к. на Востоке продолжало таиться глубокое раздражение против православной партии, возобладавшей при помощи светской власти и оружия.

Кроме церковной смуты, внимание Льва занимало исключительное положение, занятое в империи, в особенности в войске, варварами. Род могущественного вождя германских дружин Аспара, члены и приверженцы коего занимали высшие места в войске, представлял серьезную опасность в империи. Уже было замечено, что Аспар был самым влиятельным лицом в империи; при вступлении Льва он выговорил некоторые привилегии в пользу своего рода, именно, будто бы вынудил согласие Льва назначить сына Аспара кесарем. Легко видеть, что на Востоке складывался тот же порядок вещей, который неминуемо привел Западную империю к падению. Лев понимал угрожавшую опасность и принял все меры к тому, чтобы ослабить преобладающее значение германских дружин. О взаимных отношениях между царем и Аспаром прекрасные сведения передает житье св. Маркелла обители Акимитов: «Аспар был первый после царя, родом и могуществом силен, из племени готофского, под рукой его было все войско греческое. И противился царю Аспар во многом и со всею своею фамилией был тайно враждебен царскому, и всей Церкви Христовой тяжел весьма, ибо много помогал арианам и озлоблял православных. Благочестивый же царь Лев, будучи кроток и богобоязлив, терпел Аспара до времени частью по незлобию, частью потому, что все войско стояло на стороне дома Аспара».