Завещание Шекспира - Кристофер Раш Страница 81

Пришло время оплатить счет за гостеприимство госпожи Булл. Встал вопрос: кому ж платить? Лица спорящих мгновенно раскраснелись, и легко вспыхивающий и непредсказуемый в ссоре Кристофер Марло, Кошачий царь ^[128], показал свои коготки, продемонстрировав, на что он способен. Странно только, что на этот раз помимо его когтей ему потребовалось оружие, – выхватив кинжал из ножен Фризера, он нанес два удара ему в голову. Фризер, зажатый с обеих сторон своими дружками, не мог защитить себя от нападавшего. В воинственном настроении Марло был опасным соперником. Однако Фризеру все же удалось повернуться, одолеть соперника и отбиться от него. В потасовке он выхватил у Марло свой кинжал и вонзил его тому в лоб над правым глазом. В своих показаниях все трое свидетельствовали, что Марло завизжал, как резаная свинья, и, изрыгая ужасные проклятья, упал и замер.

– Провалился в пучину вечной ночи…

Хорошо сказано, Фрэнсис, к месту. Погиб автор «Фауста» и «Тамерлана», а вместе с ним все его смелые и далеко идущие замыслы. И он, и его драматическое вдохновенье превратились в воздух, огонь и землю (а все дело происходило недалеко от воды). Погиб из-за нелепого пустяка, из-за размолвки по поводу счета в харчевне. Наверняка размер счета склонил чашу весов, и состоялась большая разборка в маленькой каморке. Это случилось в семь вечера 30 мая 1593 года. Буря сломала майский цветок, и лето нашего любимца муз оказалось слишком недолговечным – ему было всего лишь двадцать девять лет.

Так говорилось в официальной версии, которую я в своем рассказе слегка драматизировал, чтобы поразвлечь тебя, Фрэнсис. Примерно так описывал ее два дня спустя королевский коронер, сэр Уильям Дэнби, после расследования, которое слушалось шестнадцатью присяжными – честными и достойными гражданами, если вы склонны верить таким определениям. По крайней мере, число их точно. Гнусное дело о непреднамеренном убийстве в ходе банальной заварухи из-за того, кому платить по счету. Звучит убедительно: когда ужинают четверо парней, кто-то из них вполне может хватить лишнего. Но твой натренированный нюх юриста не подсказывает тебе, Фрэнсис, что эта история с душком?

– Она и пахнет плохо, и звучит фальшиво.

В этом рассказе истинны лишь имена участников и место происшествия. Все остальное… Я предлагаю вернуться на тринадцать лет назад до смерти Марло и рассказать тебе историю поправдивей.

– И покороче, Уилл, идет?

Пусть на крылах воображенья рассказ летит с такой же быстротой, что мысль. Слушай, как все было на самом деле. В Кембридже Марло был необычным студентом. Политика и Овидий интересовали его больше, чем карьера церковного сановника. Его попытались завербовать секретные службы. Сотни иезуитов наводнили Англию по приказу папы, фанатично призывавшего к оружию. Среди них были Кампион и Парсонс – миролюбивые люди, в особенности Кампион, но папа ставил недвусмысленную цель – убить королеву, Иезавель, чья религия отравляла души ее подданных и вела Англию к погибели. Таким образом, цареубийство стало делом политическим. Облачитесь в доспехи Господа – наденьте кирасу праведности и шлем вечного спасения, защититесь щитом веры и поднимите меч духа, каковым является Слово Божье (разумеется, в интерпретации Рима). И запаситесь ядом и острым кинжалом. Ведь вы проповедники Евангелия мира.

Все та же старая песня. Даже дьявол цитирует Писание, когда ему нужно достичь своих целей.

– Особенно дьявол!

Папа показал свои Вельзевульи рога, и католики Англии были обречены. Кампион этого не понимал.

– Как он там говорил: «Нам нужны лишь ваши души»?

Что-то в этом духе. «Нас не интересовало ни государство, ни политика. Убийство? Цареубийство? У нас не было таких целей». И даже многочисленные пытки не пошатнули его идеализма. Я видел в его глазах истовый фанатизм пламенного миссионера. Топклифф сделал все, что мог, чтобы исправить и выпрямить Кампиона на дыбе. «Послушай, что я тебе скажу, Эдмунд. Виновна не только рука, сжимающая кинжал. Твоя рука, друг мой, повинна в той же мере, что и рука убийцы. Ты все еще не согласен? Значит, я не смог тебя убедить. Давай попробуем еще раз – иначе».

– Топклифф был сама обходительность!

Но даже когда все кости Кампиона были переломаны, он не в силах был подняться и ел хлеб, как обезьяна, зажав его в горстях изувеченных рук, он все равно отказывался смотреть на вещи глазами правительства, глазами Топклиффа. К их чести, члены Тайного совета были восхищены моральной чистотой и набожностью тихого богослова, а королева даже удостоила его аудиенции, предложив ему выход из создавшегося положения.

– Да, ты рассказывал.

Она лично вела допрос. Хватило б одного лишь слова. У него был прекрасный шанс, но он им не воспользовался. И его вывели на площадь и повесили.

– У него был выбор.

Нет. Выбор был у Бога и у папы.

Кампиона казнили в июле 81-го года, через полгода после поступления Марло в университет. На втором курсе Колледжа Тела Христова его завербовали – не знаю кто: католики или секретные службы. От него требовалось отправиться в Реймс, чтобы шпионить за истинными католиками – другими словами, предателями государства и врагами трона, – выдавая себя за одного из них. Задолго до окончания университета агент Марло уже поставлял важные сведения кабинету министров. Кроме сочинительства, то была его первая и единственная служба. Позднее он утверждал, что даже драматург зарабатывает больше, чем шпион.

К тому времени, как он закончил учебу, в Тайберне казнили тысячи католиков. В том числе и Фрэнсиса Трокмортона. Две пытки на дыбе и одно подвешивание заставили его запеть по-другому: Испания готовится к вторжению; Марию Стюарт освободят из заключения и провозгласят королевой Англии; страной будут править католики – все будет так, как было, страна вернется в истинную веру, к прежней религии.

– А королева Елизавета?

Очевидно, ей оставалось только преклонить свою беспокойную венчанную главу, которую могло облегчить лишение ее короны.

Бакалавр искусств Кристофер Марло вступил в мир враждебности, террора, интриг и политической паранойи.

– Безумный мир, господа!

Да, безумный, Фрэнсис.

Неистовая волна католичества захлестнула десятилетие, и ответ властей был таким же истеричным. Сотне семинаристов, посланных из-за Ла-Манша после подготовки в Дуэ, Реймсе и Риме, противостояла бесчисленная армия агентов, нанятая шефом секретной полиции Фрэнсисом Уолсингемом, чтобы разнюхивать заговоры, выявлять и ликвидировать завербованных агентов и тех, кто оказывал им поддержку. Агенты выдавали себя за католиков, сочувствующих Риму. Среди них были заурядные головорезы, прислуга и лакеи, осведомители и двойные агенты, agents provocateurs. Робин Полей, оказавшийся в доме Элеаноры Булл в мае 93-го, был католиком, работавшим против католиков, и заманивал их в ловушку мужеложества.