Тайна Магдалины - Кэтлин Макгоуэн Страница 80

Этот вопрос обсуждался Иоанном и Лазарем перед свадьбой, и Мария подсказала своему брату, чего бы ей хотелось. Лазарь настоял, чтобы его сестре было позволено продолжать жить с ним и Марфой в их семейных поместьях в Магдале и Вифании. Мария могла бы постоянно общаться с родными, а эти благочестивые люди присматривали бы за ней. И Вифания находилась достаточно близко от Иерихона, на тот редкий случай, когда Иоанну требовалось посетить свою жену.

Это было подходящее решение и довольно удобное для Иоанна, которого мало интересовала жизнь Марии вообще, кроме подтверждения, что она всегда ведет себя как благочестивая и готовая к покаянию женщина. Если эта девушка должна стать матерью его сына, она должна быть безупречной. Мария заверила Иоанна, что в его отсутствие она будет подчиняться своему брату, как делала это всегда. Она постаралась не показать свою радость, когда он разрешил ей остаться с Лазарем и Марфой.

Но радость Марии оказалась недолгой, когда Иоанн изложил остальные свои требования. Он не позволит Марии общаться с теми, кто исповедует учение назареев. Ей не разрешается посещать дом Великой Марии, наиболее уважаемой ею учительницы и подруги. И она никогда не появится в публичном месте, где говорит Иса. Иоанна раздражал тот факт, что некоторые из его собственных учеников покинули берега Иордана, чтобы последовать за его троюродным братом. Креститель бранил их за то, что они стали назареями и называл их отвратительным прозвищем «толкователи скользкого». Соперничество между совершенно разными служениями назарея-Исы и аскета-Крестителя постоянно нарастало. Иоанн не хотел, чтобы его опозорила собственная жена; ей никогда не будет позволено находиться среди назареев. Иоанн заставил Лазаря торжественно поклясться в этом.

Молодая, наивная и никогда не встречавшая ничего, кроме любви и одобрения, Мария хотела переубедить Иоанна, но впервые в жизни получила от своего мужа пощечину, когда попыталась возразить. Левая рука Иоанна отпечаталась на щеке Марии на весь оставшийся день как прочное подтверждение того, что она не должна спорить с ним по вопросам послушания. В тот же день Креститель покинул новобрачную в ее доме в Магдале, даже не попрощавшись.

Мария страшилась посещений Иоанна и радовалась, что они случались редко и через большие промежутки времени. Иоанн приходил в Вифанию, только когда находился поблизости по своим собственным делам, чаще всего при путешествии из святилища на берегу в Иерусалим. Формально он спрашивал о здоровье Марии и, когда это соответствовало закону, исполнял свои супружеские обязанности. Во время этих посещений Иоанн учил Марию закону и требовал от нее раскаяния, одновременно объявляя, что приблизилось Царство Божие.

Как царевна из дома Вениамина, Мария знала, что не подобает сравнивать своего мужа с кем-то другим, но она не могла удержаться от этого. Все дни и ночи ее были наполнены мыслями об Исе и его учении. Ее поражало, что и Иса, и Иоанн проповедовали во многом одно и то же — грядущее Царство Божие — потому что значение этого события сильно отличалось у этих двух пророков. По Иоанну, это было грозное послание, страшное предостережение об ужасе, ожидающем неправедных. По Исе, это была прекрасная возможность для всех людей, кто открыл свое сердце Господу.

Когда однажды Мария узнала, что Иса должен придти в Вифанию вместе со своей матерью и группой сторонников-назареев, она почувствовала, как радость возвращается в ее сердце впервые за много-много дней.

— Они сюда не придут. И ты не можешь пойти к ним, Мария. Твой муж запрещает это, — Лазарь сделал каменное лицо в ответ на просьбы своей сестры.

— Как ты можешь так поступать со мной? — причитала Мария. — Они — мои старые друзья, а некоторые из них — и твои старые друзья тоже. Рыбаки Петр и Андрей, которые играли вместе с нами на ступеньках Капернаума и на берегу Галилейского моря. Как ты можешь отказать им в гостеприимстве?

Душевная борьба отразилась на лице брата Марии. Решение отвернуться от друзей детства, от Исы и Великой Марии, уважаемых детей Давида, мучило его. Но у Лазаря был приказ от первосвященника не принимать назареев, когда они будут проходить мимо на своем пути из Иерусалима. Более того, муж его сестры дал четкие указания, что она не должна присутствовать там, где проповедуют учение назареев. Лазарь поклялся, что будет беречь благочестие Марии в границах, очерченных ее мужем.

— Я делаю это для твоего же блага, сестра.

— И выдал меня замуж за Крестителя ты тоже для моего же блага? — Мария не стала дожидаться его ответа. Она выскочила из дома и убежала в сад, где могла позволить себе поплакать.

— Он действительно хочет для тебя самого лучшего.

Мария не слышала, как Марфа подошла к ней; она была слишком погружена в свое горе, чтобы обратить на нее внимание. И как бы сильно она ни любила Марфу, ей не хотелось слышать больше поучений о послушании. Мария начала говорить, но Марфа прервала ее:

— Я здесь не для того, чтобы ругать тебя. Я здесь, чтобы помочь тебе.

Мария внимательно посмотрела на Марфу. Жена брата никогда не шла наперекор его желаниям или хоть как-нибудь противилась ему. Однако в Марфе была спокойная сила, и в этот момент Мария видела на лице своей невестки отражение этой силы.

— Мария, ты мне как сестра, в некотором смысле — как родная дочь. Я не могу видеть, как ты страдаешь весь этот год. И я горжусь тобой, как и твой брат. Я знаю, он не говорил тебе, но мне он говорит об этом постоянно. Ты выполнила свой долг, как благородная дочь Израиля, и все это с высоко поднятой головой.

Мария вытерла слезы, а Марфа продолжала:

— Лазарь уезжает в Иерусалим по делам. Он не вернется до завтрашнего вечера. Назареи будут здесь в Вифании, они встречаются в доме Симона.

Мария широко раскрыла глаза. Неужели это действительно та самая послушная, набожная Марфа предлагает такой ловкий план?

— У Симона? Ты имеешь в виду вон тот дом?

Мария показала на дом, который был хорошо заметен из их собственной усадьбы. Марфа кивнула.

— Если ты будешь вести себя очень осторожно и совершенно незаметно, я посмотрю в другую сторону, когда ты захочешь навестить своих старых друзей.

Мария стиснула Марфу в объятиях и воскликнула:

— Я люблю тебя!

— Шшш! — Марфа вырвалась из объятий Марии, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что за ними никто не следит. — Если Лазарь придет повидать тебя перед отъездом в Иерусалим, ты должна злиться на него. Он не должен ничего заподозрить, иначе нас обеих ждут большие неприятности.

Мария серьезно кивнула Марфе, с трудом пытаясь удержаться от улыбки. Марфа поспешила вернуться в дом, чтобы проводить Лазаря, оставив Марию танцевать под оливковыми деревьями.

Мария подошла к дому Симона с бокового входа, по дороге прикрыв свои приметные медно-рыжие волосы одним из самых плотных своих покрывал. Она попросила разрешения войти, и ее немедленно впустили внутрь, где Мария с радостью увидела много знакомых лиц. Она быстро оглядела комнату, но не увидела самых важных и любимых людей — значит, Иса со своей матерью еще не пришел.