Великий торговый путь от Петербурга до Пекина. История российско-китайских отношений в XVIII— XIX веках - Клиффорд Фауст Страница 8

В марте 1727 граф Иллирийский Савва Лукич Владиславич-Рагузинский в сопровождении посольской свиты из 15 человек закончил путешествие по бурной и коварной реке Ангаре и прибыл в город Иркутск. Путь из Санкт-Петербурга до места назначения занял пять месяцев, и этому вельможе, которому было уже около 60 лет, он дался нелегко. Зато в Иркутске, считавшемся самым крупным и по всем меркам самым культурным городом Восточной Сибири, Савва Лукич мог позволить себе несколько дней передышки, чтобы на досуге отдаться воспоминаниям о своих захватывающих приключениях, во множестве выпавших на его долю.

Савва Владиславич Рагузинский принадлежал к знатному сербскому роду и со временем поднялся до положения доверенного человека и любимого купца самого императора Петра Великого, выбранного им для проведения переговоров о заключении нового договора с тогдашними изворотливыми маньчжурскими правителями Китая. Предаваясь заслуженному покою в одном из удобных деревянных домов Иркутска после превосходного ужина, состоявшего из байкальского осетра, он вспомнил о легендах, посвященных турецким грабежам на его родине и их ненасытным требованиям податей. Припоминались подробности «бегства» его семьи в Венецию и Рагузу (Дубровник), а также его молодые годы в качестве купца, промышлявшего в Восточном Средиземноморье и Константинополе, когда ему впервые пришла на ум мысль поступить на службу в России. В апреле 1703 года Савва прибыл в Москву в расчете наладить торговые связи между данным городом и Азовом. Царь Петр Алексеевич с его светлым умом сразу же разглядел в молодом предприимчивом человеке ценность для Русского государства с точки зрения воплощения в жизнь устремлений монарха на укрепление политического и делового влияния в южном направлении, и особенно на Балканах. Редкие способности новоиспеченного фаворита царь подкрепил представлением Савве Владиславичу целого ряда особых торговых привилегий, передачей в пользование прекрасного имения в Москве, раньше принадлежавшего семье Нарышкина, наделов земли в Малороссии, наделил его придворным титулом надворного советника, стоящего в петровской Табели о рангах на седьмом месте. За такие щедроты Савва Лукич отплатил русскому двору, во-первых, верной службой Петру I во время Прутской кампании в качестве советника по использованию ненависти к туркам со стороны балканских народов, представителей которых лазутчики Петра Алексеевича настраивали на восстание против Османской империи. Чуть позже С.Л. Владиславич-Рагузинский провел несколько лет в Рагузе, Венеции и Риме, где выполнял деликатные и сложные поручения на благо России. Римская его миссия прежде всего заключалась в снятии запрета на вывоз несколько мраморных статуй работы мастера Пьетро Баратты, поднесенных в дар России папой римским Климентом XI, но задержанных на таможне местными римскими властями. В конечном счете ему пришлось вести переговоры по всему спектру проблемы по предоставлению римским священнослужителям свободы проповедования и просветительской деятельности на территории России, а также их транзита через нее на Восток.

Мудрый русский царь принял оправдавшее себя решение, когда выбрал С.Л. Владиславич-Рагузинского на роль представителя Санкт-Петербурга на переговорах с официальным Пекином. Этот выходец из Герцеговины уже зарекомендовал себя исключительно успешным купцом, а также давно познакомился с искусством функционирования в рамках государственных торговых и промышленных монополий России. Он прекрасно понимал, что установившаяся монополия на определенные торговые маршруты или предметы сбыта способна принести огромную прибыль в царскую казну, частному предпринимателю или вкладчику в императорскую монополию при том условии конечно же, что государственные чиновники обеспечат такой монополии высокую отдачу через пресечение деятельности контрабандистов или их повсеместное уголовное преследование. Правильность его понимания проблемы наглядно подтвердилась советами, предоставленными государственным чиновникам в последующие годы по налаживанию торговли с китайцами и прочим коммерческим вопросам. К тому же его политический и дипломатический опыт, приобретенный в Константинополе, Риме и на Балканах, послужил основой для решения трудной и деликатной задачи ведения дел с тогдашними китайцами, о национальном характере которых русские чиновники знали совсем мало. Чтобы как-то восполнить серьезный изъян в его в целом высокой квалификации, заключавшийся в полном отсутствии опыта участия в азиатских делах, С.Л. Владиславич-Рагузинскому в свиту назначили несколько самых толковых и осведомленных из всех имевшихся тогда в Российской империи специалистов-китаеведов. Самым полезным из них, как потом обнаружилось, проявил себя Лаврентий (Лоренц) Ланг.

Л. Ланг, считающийся выходцем из неуточненной скандинавской страны, а также приемным сыном шотландского врача, долгое время проживавшего в России, находился в Пекине с перерывами в общей сложности на протяжении 10 лет в качестве официального представителя российских казенных обозов. К сожалению, нам совсем немного известно о происхождении, личной жизни и умонастроениях этого талантливого человека. Со временем, как нам еще предстоит узнать, он поднялся до поста вице-губернатора Иркутска и звания государственного советника, а также, судя по данным из одного донесения, служил при посольстве в Константинополе. Зато бесспорной остается та истина, что на службе у русского царя не находится ни одного чиновника, будь то местного или иноземного происхождения, кто знал бы Пекин или китайцев лучше, чем этот «швед». Имея богатый опыт деятельности в торговой сфере, он особенно подходил для роли советника по выполнению фундаментальной задачи данного посольства, состоявшей в восстановлении торговли между двумя империями. Следует упомянуть о том, что приблизительно за полтора года до назначения С.Л. Владиславич-Рагузинского послом Петр Великий через свой Сенат образовал комиссию по обустройству китайской границы, задачей которой ставилось урегулирование существовавших тогда споров. Л. Лангу поручалось возглавить эту комиссию и провести переговоры с китайскими представителями по предоставлению прохода задержанным обозам, а также обсудить вопросы обозначения границы. Для охраны границы недавно возвратившийся на службу в Сибирь подполковник Иван Дмитриевич Бухгольц должен был принять командование над тысячей человек регулярной гарнизонной кавалерии и тысячей человек пехоты.