Еретики и заговорщики - Максим Зарезин Страница 8

Сохранилось любопытное письмо Виссариона, в котором он начертал программу занятий и воспитания детей византийского деспота. Из этого письма узнаем, что папа по-прежнему будет отпускать определенную сумму на их нужды, в том числе на покрытие расходов по содержанию скромного двора. Среди придворных Виссарион упоминает одного медика, одного профессора греческого языка, одного профессора латыни, переводчика и одного или двух латинских священников.

По вопросу о религии он указывает на волю их отца, деспота Фомы, который просил воспитать детей в лоне западной церкви, а потому они должны жить и одеваться, как «латины», посещать латинскую церковь и вести себя смиренно и покорно перед папой. У вас будет все, заключает Виссарион, если вы станете подражать латинам; в противном случае вы не получите ничего. Зоя вполне подчинилась этому требованию и с того времени жила в Риме и называлась на официальном языке возлюбленной дочерью римской церкви, питомицей апостольского престола.

Существует еще одно обстоятельство, весьма определенно указывающее на конфессиональную принадлежность Зои Палеолог. Как известно, в Москве византийскую принцессу стали называть Софьей. Вызывает удивление и сам этот факт, и индифферентное отношение к нему исследователей. Что за странная и дерзновенная прихоть?! При таинстве крещения ребенок нарекается в честь кого-либо из святых угодников Божиих, который считается небесным покровителем человека, к которому он будет прибегать за молитвенной помощью в течение всей своей жизни. Следовательно, при смене имени человек пренебрегает еще и своим святым, в честь которого он назван.

Православный человек и тогда, и сейчас может изменить имя в трех случаях: при крещении, при постриге и при принятии схимы. Наша героиня ни монашкой, ни схимницей не была. Значит, Зою в Москве накануне венчания окрестили Софьей — очевидно, в честь бабки великого князя Софьи Витовтовны. Значит ли это, что Зоя была католичкой? У нас нет достаточных оснований, чтобы делать столь категоричный вывод. На Руси бытовал обычай перемены имени невесты при венчании. Можно вспомнить, что княжна Екатерина Буйносова-Ростовская, на которой женился царь Василий Шуйский, получила в царицах имя Мария, а девица Мария Хлопова, взятая на царский двор в качестве невесты для царя Михаила Федоровича, была переименована в Анастасию (возможно, в память царицы Анастасии Романовой), когда же брак не состоялся, она снова стала Марией.

И все-таки эти случаи хотя и отстоят от брака Деспины и Ивана III «всего» на сотню с лишним лет, но относятся к другой исторической эпохе, насыщенной многоликим самозванчеством, да и невесты не относились к императорской династии. Более традиционным, характерным для середины XV века стоит признать иное отношение к перемене имени: если бы дочь деспота Фомы крестили по православному обряду и в святом крещении ей было дано имя Зоя, то москвичи вряд ли замыслили называть ее по-другому.

Повторное же крещение для православного христианина невозможно ни при каких обстоятельствах. Это спасительное таинство совершается раз в жизни и является рождением для духовной жизни во Христе. И совершенно иначе обстояло бы дело в случае принадлежности Зои к римо-католикам, либо униатам. Равным образом иностранные принцессы, выходя замуж за византийского императора, в ряде случаев получали новое имя; так, Берта Зульцбахская, первая жена Мануила I Комнина, становится Ириной; такое же имя получает и Аделаида Брунсвикская, жена Андроника III. Возможен и такой вариант: Деспину крестили по православному обряду, но униатские священники — если бы в Москве прознали про это обстоятельство, подобное крещение в глазах русского духовенства опять же выглядело бы «недействительным».

Многие византийские богословы не принимали католическое крещение. Св. Афанасий Париос пишет, что «возвращающимся от латинян нужно безоговорочно, обязательно и необходимо креститься». Также Св. Никодим говорит: «Крещение латинян является лжеименным, а потому неприемлемым…» С ними соглашается и Евстратий: «Западные, приходящие в Православие, должны быть перекрещиваемы. Это действие не является перекрещиванием, так как мы не крестим их из-за того, что они были плохо крещены, но потому что они были совершенно не крещены. Потому что то, что они называют "крещением", называется так ложно и является лжекрещением». При этом ложное крещение, не совершенное православным священником по учению Церкви, считалось не только не очищающим человека от греха, но, напротив, оскверняющим его.

Посол Иван Фрязин вручает великому князю Иоанну III Васильевичу портрет Софьи Палеолог. Художник В. Муйжель

Вместе с тем на сей счет в Византии существовали и другие взгляды. Как следствие, до падения Константинополя в Восточной Церкви не было специальных постановлений относительно способов принятия в православие обращающихся латинян. К XV веку практика изменилась. Св. Марк Эфесский пишет, что в его время латинян принимали через миропомазание. Константинопольский собор 1484 года узаконил практику миропомазания вместе с отречением от заблуждений и исповеданием веры. Что касается Русской церкви, то, по свидетельству кандидата богословия Сергея Говоруна, здесь практика развивалась по-другому: до середины XV века существовала та же неопределенность, что и в Византии: католиков принимали иногда через крещение, но чаще через миропомазание или исповедание веры. Однако после Ферраро-Флорентийского собора (1438–1439 гг.) случаи перекрещивания становились все более и более частыми.

Можно предположить, где и когда крестили Деспину. Когда утром 12 ноября 1472 года она въехала в Москву, то проследовала в церковь, где митрополит Филипп благословил «царевну» и ее спутников крестом. Затем Зоя вместе с преосвященным направилась к матери великого князя Марии, позже к ним присоединился государь. Об этом в летописи следует не совсем ясная фраза: митрополит «тогда обручалъ ту царевну по обычаю, яко же достоит государьству ихъ». И уже потом новобрачные отправились на литургию, после которой митрополит совершил обряд венчания.

В чем состоял смысл странного обручения? Иван III и Зоя Палеолог уже обручались заочно в Риме, когда роль жениха исполнял посланец великого князя Иван Фрязин. Если в Москве сочли нужным устроить очное обручение накануне венчания, то почему в нем участвовала одна Зоя — уже второй раз? Обручение имело юридический смысл договора, не более того — и этот договор был заключен. И по какому такому «обычаю» данное действие производилось? Скорее всего, посещение палат вдовствующей государыни на самом деле понадобилось, чтобы в камерной, «семейной» обстановке, вдали от посторонних совершить крещение, для пущей конспирации замаскировав его таинственным обручением.

Венчание Ивана III с Софьей Палеолог в 1472 г. Гравюра XIX в.

В свете католичества (или униатства) Зои-Софьи более понятным становится появление в ее свите папского легата Антонио Бонумбре, епископа Аччии. Точнее, даже не появление, а его вызывающее поведение — весь путь от Пскова римский эмиссар вез во главе процессии латинский крест, водруженный на длинный шест, пока ему не указали на недопустимость подобной демонстрации в пределах православного государства и за 15 верст до Москвы попросту отобрали означенный «крыж».