Повседневная жизнь женщины в древнем Риме - Мари-Терез Рапсат-Шарлье Страница 8

Важная — возможно, самая важная — черта римского общества состояла в том, что оно было сословным, а не классовым в том смысле, как это обычно понимается: иерархия лиц определялась их юридическим статусом, определенными законом правами, обязанностями и привилегиями, ролью в политике и администрации, соответствовала разрядам, установленным законом и обычно не связанным с экономическим положением. Размер состояния почти всегда был одним из критериев отбора, но не являлся достаточной характеристикой принадлежности к сословию: нужно было еще обладать «достоинством» (dignitas) — либо наследственным, либо приобретенным в результате службы на определенных должностях, либо дарованным уполномоченными на то лицами и признанным исполнителем цензорской власти: цензором, а затем императором.

Нас интересуют в основном граждане, жившие сначала в самом Риме, затем в италийских колониях и провинциях при Республике; начиная с 80 г. до н. э. они встречались во всей Италии, а затем постепенно и на всех завоеванных территориях. В 212 г. н. э. гражданство было даровано всем свободным жителям империи. Граждане делились на цензовые классы, то есть на категории, установленные цензором соответственно их состоянию и определявшие место гражданина в политической жизни Римского государства. Дело в том, что в соответствии с классами составлялись центурии, иными словами, избирательные единицы на собрании римского народа («центуриатных комициях»), избиравшем высших должностных лиц и имевшем право принимать законы. На практике начиная со II в. до н. э. законы принимались на другом народном собрании — трибутных комициях, где граждане делились по трибам (племенам), а те определялись по месту происхождения. Первый, богатейший из классов держал в руках бразды правления: во-первых, потому что из его представителей состояла почти половина центурий, во-вторых, потому что из его верхнего слоя (восемнадцати всаднических центурий) отбирались кандидаты на государственные посты.

Экономической базой богатства этих граждан была в первую очередь земля, а для тех, кто желал стать магистратами, по окончании же срока должности сенаторами — даже исключительно земля. Другие, также землевладельцы, вкладывавшие деньги в банковское дело, заморскую торговлю, бравшие на откуп государственные поставки и налоги, составляли второй слой римской аристократии — всадников. В то время, с которого начинаем рассматривать историю римских женщин, как раз начало складываться различие между сенаторским и всадническим сословиями, поскольку со времени Гракхов всадникам отводились особые функции, в частности, в судебной сфере. Зато другое различие — между патрициями и плебеями — свое значение в основном утратило. Некогда патриции обладали политической властью, а плебеи долго вели ожесточенную борьбу за участие в управлении государством. Теперь она завершилась: с 367 г. до н. э. один из консулов обязательно должен был принадлежать к числу плебеев, а с 287 г. до н. э. решения плебса приобретали силу закона. Таким образом, в сенат входили и патриции, и плебеи — социальный статус превратился в почетное звание (исключая некоторые жреческие должности, например, великих фламинов), и с ним никак не связаны тенденции политической борьбы. Эта борьба, пронизывавшая гражданские и законодательные перипетии того времени, шла между большинством сенаторов — «оптиматами» (поскольку они сами считали себя «добрыми мужами», viri boni) и «популярами» — прогрессистами и популистами, защищавшими интересы и суверенитет всего народа. Само собой, это не были политические партии в современном смысле; в каких-то случаях раскол мог вызываться другими причинами: фамильными интересами, погоней за личной карьерой — например, тогда, когда речь шла об одобрении завоевательного похода, приносившего богатство и триумфы. Что же касается «знати» (nobilitas) в римском смысле слова, то это была группа совсем иного рода: к ней относились те, у кого хотя бы один из предков занимал высшую должность — консула. Все эти деления: на патрициев и плебеев, оптиматов и популяров, нобилей и всех остальных, — в зависимости от превратностей политической и военной жизни могли совпадать, подводясь под какую-то одну рубрику, а могли сами подразделяться на подгруппы соответственно тому или иному общему интересу.