Заоблачный Царьград - Владимир Ераносян Страница 8

Как только князя-регента оповестили о случившемся, он немедленно снарядил дружину и, прихватив с собой рыжего волхва, отправился в лес, бездонную обитель древлянской дерзости, зеленое укрытие недовольных.

Прибыла и знать из славян, в том числе древлянские старосты из трех городищ, те, что точили зуб на Мала после расправы со жрецами.

Окровавленный Локи, верный друг князя, отданный им на заклание по навету волхва, того самого Деницы, что никогда не ошибался, с дротиком в горле и стрелой в глазу бездвижно лежал у столетнего дуба. Вокруг него столпились воины.

– Асмуд, ты ранен? – спросил регент у своего человека.

Телохранитель юного княжича сидел без кольчуги и латных рукавиц, в разодранной рубахе, на его рунических татуировках запеклась кровь.

Асмуд стонал. Стрелу уже извлекли, Свенельд прижигал рану раскаленным железным прутом. Воевода подтвердил:

– Да, княже, Асмуд ранен. Локи встал на дыбы, почуяв неладное, и принял на себя первый удар. Затем Асмуд закрыл князя телом, я – щитом. Мне повезло чуть больше.

Олег увидел пробитый дротиком щит воеводы. Найдя княжича целым и невредимым, он похлопал Игоря по плечу и склонился над своим конем. Здесь же лежали убитые ратники. Князь приказал отнести их на повозку волхва и не справлять по ним тризны до отмщения.

– Что, Деница, на сей раз боги надули в твои уши кривду? – обернулся он к волхву.

– Тут тайное знание, княже, – увернулся, как обычно, ведун. – Истолковать пророчество теперь можно иначе…

– Иначе?! – в бешенстве князь взял ведуна за шиворот и отвел в сторону. – Как иначе?

– Так, княже… – дрожащим, но не лишенным смысла голосом произнес Деница. – Видение показало, что примешь ты смерть от своего коня. Смотри, что случилось. Внимай не глазам своим, не сердцу, а только разуму. Конь спас княжича. Пал вместо него. Что это значит? Одним богам известно…

Ведун бросил косой взгляд на выжившего благодаря коню княжича Игоря, намекая, что зловещее предзнаменование исполняется, что смерть коня и есть начало конца Олега. Конец этот близок и неминуем и придет от княжича Игоря…

Регент рявкнул, словно зверь, но отпустил неутомимого в своих предсказаниях волхва. Глубокая печаль отпечаталась на его челе, но он не подал виду своим людям и велел подвести нового коня, не такого резвого, как Локи, но лучшего после него. Он оседлал его одним прыжком. Конница и пешие воины выстроились для похода.

– Что делать с Локи? – перебил горькие мысли Олега воевода Свенельд. – Похоронить коня? Закопать или сжечь?

– Снимите с него шкуру и выделайте! – велел Олег. – Призови всех купцов, кто вернулся из Царьграда. Пусть расскажут все, что выведали, а художник с их слов пусть выдолбит на коже Локи карту города с крепостными стенами и рвами, что со стороны суши, и укреплениями ромеев со стороны залива Золотой Рог. А череп моего Локи приделай к носу-штевню флагманской ладьи, ее скоро спускают на воду. Локи пойдет на Царьград вместе со мной…

Спустя два дня у ворот Коростеня появилась огромная по меркам древлян дружина. Городские ворота были заперты. Меж зубцами деревянной крепости стояли древлянские лучники.

Мал взирал на чужеземную рать со смотровой башни. Он знал о причине визита незваных гостей, так как видел в седле и юного княжича. Тот жив, а значит, покушение непутевого Домаслава, сына кузнеца Горыни, не удалось.

Разглядел он и своего вынужденного союзника. Теперь ему, воеводе Свенельду, более других была выгодна гибель Мала, ведь вождь Древлянской земли знал многие его тайны.

Мал оценил на глаз силы варягов и их славянских вассалов. Были среди них и древляне из других городищ – те, что до сих пор запускали с курганов на радостях огненные колеса Перуна в знак смирения перед судьбой и в честь пришлого киевского князя.

Коростень мог выстоять и неделю. Припасы позволяли, а осадных башен, катапульт и таранов варяги не захватили. Пришли хоть и немалым числом, тьмой, но налегке. Флот, что мог высадить воинов в самых уязвимых местах, варяги не снарядили, возможно, боясь мелководья Ужа, ведь имелись же у них и мелкие челны. Но скорее выдвинулись спонтанно, времени-то немного прошло, во гневе. Видно, рассчитывали на быструю сдачу. В открытом бою они одолеют древлян моментально. Мал дал себе слово сделать все, чтобы избежать ристалища за вратами, чего бы ему это ни стоило. Единственной целью сейчас было спасти свой народ, откупиться любыми подношениями и дарами. Главное – не пустить в город разгневанных варягов.

– С чем пришел, добрый князь, владыка земель наших?! – громко встретил регента и княжича правитель Коростеня. В словах его не было пренебрежения, но не нашлось и страха.

– А ты так встречаешь своего сюзерена? Не отворяя ворот? – ответил за Олега воевода Свенельд, лютый враг и коварный перебежчик, чья измена могла сослужить свою службу.

– Не ты ли это, Свенельд, тот, что получил сполна дань и сверх дани и теперь пришел, чтобы взять еще?! Обнищал мой народ, взять боле нечего? Отдали и шкуры, и серебро, и воск, и мед, и железо кованое! – Слова свои Мал обратил к Олегу. Пусть знает, что делегированный им для сбора дани воевода лукавит в отчетах. Кто знает, воровство часто бывает причиной непримиримой распри. Терять было нечего.

– Язык твой я сперва вырву за навет, а потом намотаю на вот этот дротик, который испортил мой щит! – прорычал воевода.

Олег взглянул на него с неодобрением, и Свенельд понял, что ему лучше помолчать.

– Выйди к нам, потолкуем, решим, как поступить с твоим городом вместе с тобой. Не выйдешь – пеняй на себя и свое малодушие! – отрезал Олег.

Мал не мог не прислушаться к словам князя, на стороне которого была сила, в десятки, а то и в сотни раз превосходившая и по организации, и по выучке его ополчение.

Недолго думая, Мал, попрощавшись с женой и Малушей, приказал поднять бревенчатые ворота, кованные шипами, и выехал верхом навстречу неизвестности. Он взял с собой только сына Добрыню, воина славного и неукротимого. Остановить его он бы не смог…

Увидев это, князь Олег проникся уважением к этому славянскому вождю и выдвинулся навстречу. Сопровождение было малым. С ним тронулись на переговоры воевода Свенельд, юный Игорь, два ратника и древлянский перебежчик из лояльных бояр по имени Житомир, который утверждал, что знает зачинщиков мятежа, и вызвался их опознать.