Коллонтай. Валькирия и блудница революции - Борис Соколов Страница 8

Но вот беда — Петр Петрович состоял в законном браке, и его жена, Павлина, в просторечии Павочка, неусыпно следила за мужем, не отпуская от себя ни на шаг.

Коллонтай арестовали, но выпустили под залог. Пока она укрывалась у писательницы Щепкнной-Куперник, друзья приготовили ей заграничный паспорт, и она эмигрировала. Пока готовили паспорт, Татьяна Щепкина-Куперник предложила ей укрыться в своей квартире, столь респектабельной и известной, что полиция туда не наведывалась. Накануне бегства Татьяна устроила для Александры прощальный вечер. Пришли музыканты, актеры, художники. Композитор Сергей Василенко и поэт Сергей Городецкий написали в честь Александры романсы — их исполнили знаменитые певцы.

В ночь с 13 на 14 декабря 1908 года Коллонтай эмигрировала, так как против нее были выдвинуты обвинения в призыве к вооруженному восстанию в брошюре "Финляндия и социализм". В том же году в предисловии к своей книге "Женское движение и классовая борьба" она писала: "Необходимо, чтобы социал-демократия, ввиду нового выступления феминистов, формулировала свое отношение к женскому буржуазному движению и отмежевалась и у нас — в России — от буржуазного феминизма. Эту задачу и преследует моя работа, которая является первой попыткой самостоятельной разработки женского движения на русском языке…" Можно сказать, что Александра стала первой русской феминисткой. Она была убеждена: "Мир женщин, как и мир мужской, также разделен на классы. Никакое формальное уравнение женщины в правах с мужчиной, ни политическое, ни профессионально-трудовое, не спасет женщину от социального и экономического рабства".

Очень скоро в берлинский пригород Грюневальд, где поселилась Коллонтай, приехала повидаться с ней Татьяна Щепкина-Куперник, а потом и Петенька. Но для того, чтобы надолго обосноваться в Германии, он прихватил с собой семью.

"Если б ты знала, милая Зоюшка, — писала она Шадурской из Берлина, — как я люблю своего Маслика, но не могу идти на замужество, мысль о совместной жизни меня прямо пугает". А "Маслик" меж тем уже и не представлял жизни без нее, был готов на разрыв с семьей, только бы не потерять своей "Коллонтайки".

В Берлине Коллонтай вступила в германскую социал-демократическую партию и в качестве ее представителя поехала в Копенгаген на Восьмой конгресс Второго Интернационала в августе 1910 года. Перед конгрессом состоялась Международная конференция социалисток, где Александра Михайловна Коллонтай была делегаткой работниц-текстилыциц Северного промышленного района Петербурга и выступила с докладом об охране материнства и детства. Там ее избрали членом постоянного Международного секретариата по руководству женским социалистическим движением. Тогда как раз и было принято решение о ежегодном праздновании 8 марта Международного дня женщин.

Обладая признанным даром оратора и свободно говоря на основных европейских языках, Коллонтай пользовалась большим спросом как лектор. В сентябре 1909 года она признавалась одной из подруг: "Платят хорошо: десять марок суточных, все переезды на их счет и двадцать марок "за выход". Предлагают прочесть хоть сто рефератов, ей-богу, я разбогатею!"

С 12 по 31 мая 1909 года Коллонтай путешествовала по Германии и Швейцарии, выступала с докладами о революционном движении и положении женщин в России. В Хемнице проходила организованная социал-демократами "Красная неделя", и старая подруга Клара Цеткин лично просила Александру, как признанного оратора, в том числе на немецком языке, поучаствовать в митингах и собраниях.

По партийным делам Александра много путешествовала, посетила Бельгию, Великобританию, Германию, Данию, Норвегию, Францию, Швейцарию и Швецию. Дважды посещала США. В 1907, 1910 и 1912 годах Коллонтай делегировалась РСДРП на международные социалистические конгрессы в Штутгарте, Копенгагене и Базеле. Там она иной раз представляла и социал-демократов других стран.

Клара Цеткин

Александра Михайловна вполне комфортно чувствовала себя в Западной Европе. Тем более в большинстве стран языкового барьера для нее не существовало. Но она тосковала по петербургским друзьям. В июле 1910 года Коллонтай интимно писала Щепкиной-Куперник: "Как странно, мои мысли так часто витают возле тебя, моя нежная Танечка с солнечной улыбкой, ты все еще жива во мне, ясно вижу твои глаза, с их глубокой жизнью, богатой оттенками, слышу твой голос, твой смех, а письма мои стали так редки…

Не писала тебе, так как говорить с тобой о погоде, о новостях в пансионе, о выборах в баварский ландтаг казалось диким, а писать о другом, что лежало на душе, было страшно… Ты понимаешь, нельзя касаться того, что еще трепещет, как раненая птица, в душе и содрогается от каждого прикосновения. Но теперь уже я более или менее взяла себя в руки… Главное сейчас — работа. Хочется дорваться до нее, ведь сама по себе она дает большое наслаждение. Ты это знаешь, правда? Особенно, когда веришь, что сделаешь нечто большее, чем сейчас тобою сделано…"

В эмиграции Александра примкнула к ликвидаторам. Кол-лонтай читала лекции в основанной группой "Вперед" школе в Болонье. Здесь преподавали также Богданов, Луначарский, Алексинский. "Быть активным, действующим социал-демократом, оставаясь при этом женщиной, очень трудная, иногда даже мучительная задача", — отмечала она для себя. В Болонье ее почему-то остро невзлюбила жена Богданова. Приревновала без всякой причины. "Она не женщина, — коротко объяснила Коллонтай драму этой семьи в своем дневнике. — Несчастье: она оперирована. Но при чем здесь я? При чем сам Богданов? Как он меня боялся!.."

Речь здесь идет о жене видного философа — социал-демократа Александра Александровича Богданова (Малиновского) Наталье Богдановне Малиновской (урожденной Корсак), профессиональной акушерке, принимавшей роды у жены Льва Толстого в Ясной Поляне. У них с Александром Александровичем детей не было.

В феврале 1911 года Коллонтай читала лекции в Болонье о Финляндии и об эволюции семьи. Она писала Щепкиной-Куперник: "Читаю не только ежедневно, но часто по два раза в день, сверх того — практические занятия со слушателями, дискуссии и т. д. Не успеваю даже поспать нормально и от этого сильно устаю".

Лекции по финляндскому вопросу, о земельной реформе, о роли крестьянства в неизбежно предстоящей революции, жаркие дебаты с молодыми социал-демократами о будущем России имели такой успех, что Эмиль Вандервельде и Камиль Гюисманс сразу же пригласили Коллонтай совершить лекционное турне по Бельгии.

В Бельгии Коллонтай рассказывала русским эмигрантам о положении в России и о женском вопросе. Одна из лекций так и называлась: "Сексуальный кризис и классовая мораль", Александра Михайловна жаловалась Щепкиной-Куперник: "Ежедневно без отдыха ношусь по Бельгии, среди копоти и гор каменного угля… Гнезда тяжелого упорного труда… Бледные, желтые, худые лица шахтеров, сильные и гордые типы металлистов, чахоточные и почему-то всегда воодушевленные "идеалисты" — ткачи, ткачихи… Залы, забитые тысячью и более слушателей, процессии с музыкой, с которой меня встречают на вокзале…"