Столыпин - Святослав Рыбас Страница 8

Столыпин подошел к проблеме очень рационально. Выборы в Западном крае, где богатый слой населения представляли в основном поляки, а крестьяне и мещане были литовцами, белорусами и евреями, ему виделись опасным делом, так как они обострили бы национальные противоречия.

Однако и прямое назначение гласных администрацией виделось губернатору малополезным. Назначенцы не могли бы стать связующим звеном между властью и народом, а только пережимали бы этот канал.

Столыпин предложил создать коллегии выборщиков, которые избирали бы гласных. Он считал важным, чтобы в числе гласных были бы крестьяне и даже евреи. Если учесть официальное отношение к евреям, то это казалось труднообъяснимым. Однако Столыпин смотрел на вещи без догматизма, считая, что нужны новые подходы.

При переработке проекта Плеве обратил внимание на замечания гродненского губернатора. Самый молодой губернатор оказался зрелым политиком.

Второй случай обратить внимание Петербурга на Столыпина представился, когда начало работу Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности под руководством министра финансов С. Ю. Витте. Столыпин возглавил губернский комитет Особого совещания. Благодаря этой деятельности он погрузился в самую трудную российскую проблему и задумался над ее решением.

Столыпин мог повторить мысль А. Пушкина: «В России только одно правительство – европеец». Иными словами, долг власти заключался в улучшении народной жизни, не дожидаясь просьб со стороны самого народа, инициируя перемены сверху.

Впрочем, террористы тоже стремились к переменам.

Вот программа губернатора, объявленная им в июле 1902 года: расселение крестьян на хутора, ликвидация чересполосицы, выделение кредитов для мелиоративных работ, развитие кооперации, сельскохозяйственное образование крестьян, улучшение сельхозорудий, внедрение многопольных севооборотов.

Уже в Гродно можно было увидеть, как закладывался фундамент будущих реформ, получивших имя Столыпинских.

И что важно: изначально нацеленная на деятельность, не имеющую в своей основе получение прибыли, крестьянская община, по мысли Столыпина, должна была под патронажем государства преобразиться в новый экономический организм!

На заседании губернского комитета Столыпин впервые высказался о путях модернизации российской деревни: экономика страны будет расти только через подъем сельского хозяйства.

При этом Столыпин подчеркнул:

«Ставить в зависимость от доброй воли крестьян момент ожидаемой реформы, рассчитывать, что при подъеме умственного развития населения, которое настанет неизвестно когда, жгучие вопросы разрешатся сами собой – это значит отложить на неопределенное время проведение тех мероприятий, без которых немыслима ни культура, ни подъем доходности земли, ни спокойное владение земельной собственностью».

Итак, нужна государственная воля!

Но не успел Петр Аркадьевич прослужить в Гродно и года, как был вызван в Петербург. Оказывается, Плеве, присмотревшись, решил выдвигать Столыпина в губернаторы Саратовской губернии, самой крупной и самой революционизированной.

Назначение уже было согласовано с Николаем П. О чем говорил министр внутренних дел с царем, догадаться нетрудно. Очевидно, Плеве привел доводы в пользу своей кандидатуры: образован, знатного рода, принципиален, понимает задачи текущего момента…

Однако Столыпину ехать в далекий Саратов не хотелось. Ему было интересно и в Гродно, тем более милое его семье имение Колноберже было неподалеку. А переезжать – это взваливать на плечи тяжелый груз. Выходило, что он не стремился к карьере.

Впрочем, Плеве не стал его слушать и заявил: «Меня ваши личные и семейные обстоятельства не интересуют, и они не могут быть приняты во внимание. Я считаю вас подходящим для такой трудной губернии и ожидаю от вас каких-либо деловых соображений, но не взвешивания семейных интересов».

В этих словах был вызов: мы будем говорить о нуждах Отечества и больше ни о чем.

Столыпин это понял.

Прощай, тихая Гродна!

Можно ли нам из нашего постсоветского времени полностью понять состояние образованного представителя политического класса той поры?

Полностью представить – невозможно.

Но почему, спросят нас, разве люди были не те?

Конечно, не те.

Во-первых, Россия была православной монархией и правил ею не избранный на четыре года президент, а царь, помазанник Божий, то есть представитель России перед Господом, защитник ее народа и «Хозяин земли русской».

Скорее всего, многие сегодня воспринимают эту роль российского императора с неприкрытой иронией. Но ведь тогда подавляющее большинство народа так не считало.

Во-вторых, промышленная революция затронула лишь тонюсенький слой населения и, хотя уже вызвала первые политические потрясения, еще не проникла в глубь неподвижного русского материка.

В-третьих, еще никому не было понятно, как надо строить будущую жизнь.

А между тем эсеры убивали губернаторов, министров и простых чиновников, крестьяне ждали, что царь совершит наконец какое-то чудесное решение и отменит выкупные платежи (еще за 1861 год!), отдаст им помещичью землю и утвердит жизнь по Правде и Справедливости.

Столыпин еще не знал, что начинается самая тяжелая пора его жизни и что она закончится только с его смертью.

В январе 1904 года разразилась война с Японией. Она-то и обнажила разрыв между политическим классом и населением. Говоря кратко, в огромной России не оказалось минимального числа управленцев, которые могли бы успокоить раздраженный народ. Как впоследствии горько посетует премьер-министр Столыпин: «Негде взять пятьдесят толковых губернаторов».

Конечно, люди-то были, и много людей, в мундирах и без оных, только они не представляли, куда летит сорвавшаяся с тормозов страна.

Вообще, новый век начинался под флагом еще одного сильного человека. Нет, это был не Плеве, хотя и тот был сильным администратором.

Мы говорим о Витте.

Саратовская – в центре страны, большая, русская. Здесь у Столыпина родовые земли, здесь Столыпины известны, двоюродный дед губернатора, Афанасий Алексеевич, был саратовским предводителем дворянства. Его дочь Марья была женой князя Владимира Алексеевича Щербатова, а тот был ни много ни мало как саратовским губернатором в шестидесятые годы, когда маленький мальчик Петя Столыпин только делал первые свои шаги.

Нет, не чужой Саратов.

Говоря современным языком, сам крестьянский народ (85 % населения) был неадекватен.

Прибывший из Западного края новый губернатор очутился словно в другом историческом периоде. Вместо культурных польских помещиков в Саратовских степях обитали кочевники-киргизы да редкими оазисами зеленели поселения немцев-колонистов. Вместо спокойных литовцев и белорусов были вольнолюбивые малоземельные потомки Степана Разина, а поволжские помещики напоминали александровских вельмож.