Непохожие поэты. Трагедия и судьбы большевистской эпохи. Анатолий Мариенгоф, Борис Корнилов, Владимир Луговской - Захар Прилепин Страница 8
Непохожие поэты. Трагедия и судьбы большевистской эпохи. Анатолий Мариенгоф, Борис Корнилов, Владимир Луговской - Захар Прилепин читать онлайн бесплатно
Мариенгоф использует свободную строфу Маяковского, «переповторяет Маяковских “проституток” и т. д.», — ставит на вид Шершеневич в рецензии на поэму — и одновременно хоронит футуризм. Что ж, смело.
Однако это всего лишь лёгкий крен, интересными поисками отмеченный более, чем случайными попаданиями след в след предшественникам.
За пару лет Мариенгоф вырабатывает свой уникальный стиль, и с какого-то момента голос его аналогов не имеет:
Есенин, на всех углах заявлявший о своей неприязни к Маяковскому, уже тогда воспринимал его как весомого соперника и подсознательно желал с ним если не сойтись, то о чём-то важном договориться.
Мариенгоф, как ни странно, мог в чём-то удовлетворить подсознательную тягу Есенина к Маяковскому. Сарказм прекрасного горлопана? У Мариенгофа было этого предостаточно. Эпатировать громко и весело? Мариенгоф умел. С Клюевым или Орешиным против Маяка не попрёшь: засмеют, скажут «дер-ревня!». А с такими товарищами, как Анатолий и Вадим, — вполне можно, они даже и ростом не меньше.
Потом, Есенину хотелось быть вождём — вождями уже называли руководителей революции, слово запомнилось — и он был уверен, что новую компанию возглавить сможет, а вот быть вождём крестьянских поэтов Сергея Клычкова или Пимена Карпова, к тому же далеко не юных, — это ни в какие ворота.
Но, думается, когда восприимчивый к чужим удачам Есенин прочитал у Мариенгофа:
он оценил хватку и твёрдо решил: на трон русской поэзии будем взбираться вместе. Толя подсадит.
Они оба торили дорогу, им обоим был нужен мудрый и верный собрат, хочется сказать — сокамерник, «осужденный на каторге чувств вертеть жернова поэм…».
А про коней в душу запало. И не только про коней.
В мае 1919-го Мариенгоф пишет поэму «Слепые ноги». Спустя три месяца Есенин — «Кобыльи корабли».
это голос Мариенгофа. Вот голос Есенина:
Тазы, чашки, звери — всё начинает путаться, имущество у поэтов понемногу становится общим. Мариенгоф — далее:
О «сумасшедших ближних» пишет и Есенин.
В ужасе от происходящего Мариенгоф вопрошает:
Есенин тоже не знает:
то есть среди гробниц Мариенгофа.
Не только общая тональность поэмы, но и некоторые столь любимые Есениным «корявые» слова запали ему в душу при чтении Мариенгофа. Скажем, слово «пуп»:
возникает в «Кобыльих кораблях»:
Многие образы Мариенгофа будто отражаются в стихах Есенина.
Мариенгоф:
Есенин:
«Белое дерево» Есенина — это луна Мариенгофа, роняющая этот самый лист.
(Отдельно стоит напомнить строчку в «Пугачёве» Есенина: «…медвежонок / Смотрит на луну, как на вьющийся в ветре лист».)
Мариенгоф извлекает глагол из предложения:
Есенин, тоже опуская парный существительному «черпак» глагол, пишет:
Ближе к финалу поэмы Мариенгоф говорит:
На той же земной гряде растёт желтолиственная яблоня Есенина в финале «Кобыльих кораблей»:
Мариенгоф в поэме «Слепые ноги» безусловно оригинален, но многое надуманно, не органично плоти стиха, образы навалены без порядка, лезут друг на друга, задевают углами.
Есенин в «Кобыльих кораблях» — ярок, глубок, но его безусловно питают идеи и настроения Мариенгофа.
Влияние Мариенгофа в первые годы их дружбы было столь велико, что первый учитель Есенина — Николай Клюев не выдержал и съязвил:
Поливал-поливал, всё верно: и так выросли невиданные цветы.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments