Мария Федоровна - Юлия Кудрина Страница 8

Великий князь Александр Александрович прибыл в Ниццу с доктором Здекауэром и немедленно поехал к больному. Когда они вошли, цесаревича осматривал врач, но он увидел любимого брата в зеркале за ширмой и проговорил: «Саша, Саша! Что ты тут делаешь? Быстро подойди и поцелуй меня».

Следующие дни прошли более или менее спокойно. Цесаревич находился в полудремотном состоянии, но при малейшем шуме просыпался. Ум его был, однако, ясен, память тоже.

Император Александр II со своими младшими сыновьями мчался на другой конец Европы, чтобы успеть застать в живых умирающего сына. В Берлине на вокзале его встретил император Вильгельм, в Париже — император Наполеон, оба они выразили свое глубокое соболезнование. В Дижоне в поезд императора пересели спешившие в Ниццу к одру умирающего датская королева Луиза и невеста цесаревича Дагмар, а также наследный датский принц Фредерик в сопровождении генерала Оксхольма, графиня де Ревентлов и мадемуазель Д’Эскаль. Вместе с Александром II ехал врач Ф. Я. Карель и другие.

10 апреля в 2 часа дня царский поезд прибыл в Ниццу. Вот как описывал эту сцену историк С. С. Татищев: «Среди встречавших мгновенно воцарилась глубочайшая тишина. Во главе их стояли государевы дети: великие князья Александр, Сергей и Павел и великая княжна Мария. Императрицы не было. Она не имела силы оторваться от болезненного одра возлюбленного сына. Император стоял у окна вагона бледный, взволнованный. При выходе его на площадку ему подали записку от государыни. Вслед за ним вышла принцесса Дагмар, молодое грустное лицо которой — по свидетельству очевидцев — разрывало душу».

Императрица Мария Александровна не отходила от сына. Теперь она уже сама понимала весь трагизм положения. Цесаревича, несмотря на нестерпимые боли, которые он испытывал, по настоянию матери усадили в кресло для принятия Святых Тайн. Священник Прилежаев был поражен необыкновенным поведением умирающего: он был спокоен, мужествен и воспринимал судьбу как… данность. Священник все время повторял: «Этот молодой человек — святой».

Смерть Никсы

10 апреля в 2 часа 30 минут приехал император Александр II, ему сказали, что положение безнадежное. Император и императрица вместе пришли в покои сына, но отец остался за ширмой. Когда мать подошла к сыну, тот вдруг сказал ей: «Бедная Ма, что с тобой будет без твоего Никсы?» Он уже хорошо осознавал ситуацию и свое состояние. Мать, еле сдерживая слезы, сказала сыну, что его ожидает большая радость. Цесаревич понял, что приехал отец. Император вышел из-за ширмы, подбежал к умирающему, опустился на колени и, еле сдерживая слезы, стал целовать несчастному руки.

Через некоторое время в комнату цесаревича вошла принцесса Дагмар. Наследник был в ясном уме и, узнавая всех окружавших его людей, обращаясь к императрице, он сказал: «Какая она прелестная, не правда ли?» Дагмар, несмотря на свой юный возраст, умела владеть собой. Сдерживая постоянно наворачивающиеся на глаза слезы, она молилась про себя, поправляла цесаревичу подушки, гладила и целовала его руки. В какой-то момент, когда оба очень близких и дорогих ему людей — брат Александр и невеста Дагмар — оказались рядом с ним, цесаревич долго и задумчиво держал в одной руке руку невесты, а в другой — брата. Казалось, он о чем-то спокойно мечтал, улыбаясь. Он нежно обнял Александра Александровича, посмотрел с кроткой улыбкой на других и сказал: «Прощайте». Потом, обращаясь к государю и указывая на своего любимого Сашу, произнес: «Славный человек, берегите его».

Пятьдесят четыре года спустя, перенеся много горя и несчастий на русской земле, на пути из России в Англию Мария Федоровна 12 апреля 1919 года сделала в своем дневнике следующую запись: «Смерть Никсы 54 года назад… Незабвенный Никса до последнего вздоха держал мою руку в своей руке…»

Прошла суббота, и наступило воскресенье, последний день жизни великого князя Николая Александровича. Последние часы и кончина цесаревича подробно изложены в «Записках» баронессы М. П. Фредерикс (фрейлина императрицы Марии Александровны. — Ю. К.), в воспоминаниях Ф. Оома, в дневниках воспитателя цесаревича генерал-лейтенанта Н. П. Литвинова и с их слов изложены С. С. Татищевым в его монографии «Детство и юность великого князя Александра Александровича».

Все члены царской семьи: император и императрица, братья Александр, Владимир, Алексей, Павел стояли вокруг постели, молились и плакали. Неожиданно для всех Мария Александровна резко поднялась, подошла к великому князю Александру Александровичу, обняла его и, рыдая, сказала: «Бедный Саша». Теперь она окончательно поняла, что великий князь Александр Александрович становится наследником престола. За Марией Александровной поднялся с колен Александр II и тоже благословил великого князя Александра Александровича.

Баронесса М. П. Фредерикс в своих воспоминаниях писала: «Минута была до того потрясающая, что священник и мы, все присутствующие, рыдали, не имея силы удержаться». Цесаревич еще раз поцеловал Дагмар и что-то ей тихо сказал. После того как причастие закончилось, все присутствующие вышли из комнаты. Остались только император и императрица, великий князь Александр Александрович и Дагмар. Цесаревич Николай Александрович ненадолго заснул, но вскоре начал бредить. Когда император Александр Николаевич вновь подошел к сыну, он пришел в себя, с нежностью протянул к отцу руки и как бы успокоился. Доктора стали настаивать, чтобы больного оставили одного в надежде, что он уснет. Все родные вышли в соседние комнаты, где бедная мать уже не могла сдерживать рыдания.

Приехавший из Вены доктор Опольцер, как и Карель, диагноз Здекауэра подтвердил, но помочь больному врачи были уже бессильны. 11 апреля в 11 часов вечера началась агония. Вся царская семья вошла к умирающему. Все опустились на колени и стали неистово молиться. Дыхание цесаревича стало затрудненным, но неожиданно он внятно и довольно громко произнес те же слова, что когда-то слышал от умирающего деда. Это были всего два слова: «Стоп машина». Эти слова были его последними словами. Теперь он лежал в забытьи. «Три раза, — пишет С. С. Татищев, — начинало духовенство чтение отходной, но дважды прерывало его, потому что в первый раз умирающий совершил над собою крестное знамение, а во второй раз в глазах его заметили слезы».

В понедельник 12 апреля в 10 минут первого часа ночи цесаревич тихо скончался. «Что произошло тогда с родителями, семейством и невестой, — писала в своих мемуарах баронесса Фредерикс, — невозможно ни описать, ни рассказать».

С помощью сыновей Александр II сам положил тело цесаревича в гроб, который стоял в опочивальне. Комната была заполнена цветами, которые так любил юный цесаревич. Позже, когда тело покойного будет предано земле в Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге, рядом с надгробием будет расти в кадке большая пальма, привезенная из Ниццы, а рядом с ней будет стоять маленький букет фиалок, который каждый год посылал из Ниццы близкий друг императорской семьи поэт Петр Вяземский, посвятивший ушедшему цесаревичу стихи «Был вечер, у берега морского…».

12 апреля 1865 года Ницца погрузилась в глубокий траур. У виллы Вермонт в парке стоял траурный почетный караул — пятьдесят стрелков французской императорской армии, кавалерийский эскадрон из Марселя и русские матросы из Вильфранша. Все вокруг было в траурных лентах; сабли офицеров были покрыты черным крепом. На всех общественных зданиях были приспущены флаги. Корабли, стоявшие на рейде Ниццы и Вильфранша, также в знак траура приспустили флаги.