Строгановы. Самые богатые в России - Сара Блейк Страница 8

– Да видно, какой он хороший, чуть не проглотил вместе с лаптями…

– Лизавета! – донесся со двора женский голос. – Ты где запропастилась?! Отправила ее яйца куриные снять, а ее и след простыл!

– Это тетка! Мне пора, – заспешила девушка. – Иду, – громко крикнула она в темноту. – Я Трезору воды наливаю.

– Погоди, – быстро заговорил Аникий, – погоди… – голос срывался на шепот. – Лизавета, люба ты мне! Если за себя буду сватать – пойдешь?

Девушка охнула от неожиданности… Вот тебе и Аникий, тихий да робкий.

– Так меня уже сосватали, – знаешь, поди, – потухшим голосом сказала она. – По осени в чужой дом отправлюсь.

– Неужто люб он тебе? – изумился Аникий.

– Какое там! Тетка рада радешенька меня спихнуть, чтобы дочерей замуж выдать быстрее. – Лизавета была готова расплакаться, настолько тягостно было у нее на душе в ожидании будущего замужества.

– Ну а если я богаче того стану, пойдешь? – набравшись смелость спросил парень.

– Да как такое возможно-то? – изумилась Лиза.

– Возможно, все возможно! – с жаром в голосе заговорил парень.

– Лизавета! – голос тетки уже громыхал, как Перуновы молнии.

– Иду! – крикнула девушка и шепотом добавила: – засылай своих сватов, авось дядька да передумает! – сказала и заполыхали щеки, бегом кинулась к дому, приговаривая про себя «Что будет, ой… что будет»… А Аникий так и застыл соляным столбом после таких неожиданных слов. Сегодня определенно день чудес! Нужно в храм пойти, свечку ангелу-хранителю поставить, решил парень.

* * *

В Москву он ехал с четким намерением продать соль как можно дороже. Ведь от того, сколько денег он привезет, зависела его дальнейшая судьба. Сможет доказать всем, что хваток, умен, проворен, может зарабатывать большую деньгу, отдадут за него Лизавету. И тогда, тогда сбудется все, о чем он мечтал!

Летняя дорога в обозе во сто крат приятней зимней, не так мороз за щеки хватает, не стынут руки, да и день длиннее, с Божьей помощью доехать быстрее можно. Аникий, глядя на проплывающие вдалеке деревеньки, леса, засаженные зерном, поля все не мог надивиться на красоту родных просторов. Сердце захватывало от звонкого пения жаворонка, от яркой синевы речки, от пьянящего аромата донника…

Везли они в Москву соли в два раза больше, чем обещались московскому купцу Некрасу, вторая варница заработала в начале лета. Все что есть, собрал Аникий для продажи, надеясь сторговать хороший куш. Нужна, ох как нужна соль-то! Как сохранить забитого на мясо быка или купленный воз птицы, а капусту как квасить? Везде она нужна, голубушка. От того и ценится, что не все мясо на леднике свежим будет, а засолишь, подвялишь – и в накладе не остался. Только бы зацепиться в Москве, только бы задружить с местными купцами, а у себя в Сольвычегодске он бы развернул дело!

– Вижу ты, Аникий, с умом работаешь, – похвалил парня на правах старшего купец Некрас. Они стояли во дворе его большого двухэтажного дома, где под склад был отведен первый этаж и подвал. – Привез в два раза больше, чем условились…

– Если будешь у меня все брать, что привезу, то будут отдавать тебе дешевле, чем другие, – вымолвил Аникий. – Хочу наладить свои обозы с солью в Москву. Возить буду раз в месяц. Сможешь принимать моих людишек?

– Эка ты решил разгуляться! Не каждый так резво скачет, – с сомнением покачал головой купец. Деньгу я под такое дело найду, да чтоб уговор – раз в месяц обоз с солью должен быть у меня!

– Значит, по рукам? – спросил Аникий.

– По рукам! А теперь, милости прошу в дом. Уже стол накрыт, прошу отобедать, чем господь послал.

Заплатил за товар купец сверх того, что думал выручить Аникий. Да решено было, что через месяц к нему отправится еще обоз с солью. Некрас оказался хватким до денежного дела человеком, видел он в этом парне большую силу и ум. И намеревался заработать с ним немало денег.

Спрятав деньги понадежнее, Аникий решил отправиться домой раньше, чем весь караван. Купцы собирались простоять в Москве еще пару дней, чтобы закупить товаров, а промедление хоть на час, хоть на день грозило тем, что Лизавету могли выдать за другого. Иван уговаривал повременить, ехать вместе с караваном домой, что мол, так надежнее, но парень ничего не хотел слушать! Подарки куплены, денег заработали, надо ехать!

– Да ты подумай, сколько лихих людишек по дороге! – увещевал друга Иван, – мало ли что случиться может! Путь не близкий!

– Да сколько раз уже этой дорогой езжено! – кипятился Аникий, – Ничего не будет с нами, Господь не допустит!

Они сидели за изрядно засаленным столом на постоялом дворе, перед каждым стояла горячая похлебка, полпива, лежал ломтями нарезанный ноздреватый ржаной хлеб. Было шумно и душно, рядом сидели купцы с обоза, вели разговоры кто что купил и по какой цене. Вроде бы все знакомые, все, кому, казалось, можно доверять.

Знакомой дорогой Аникий с Иваном въехали в лес. Все случилось очень быстро. Перед телегой со скрипом упало дерево, Иван что есть силы натянул поводья, чтобы животное не переломало ноги, потом что-то тяжелое опустилось ему на голову, и лес сразу потемнел, стал расплывчатым, и он потерял сознание. Где-то через час его растолкал раненый в руку Аникий.

Оказалось, нападавших было двое, Ивана оглушили дубиной по голове, а он успел увернуться и свалиться с телеги. Голова нестерпимо гудела, и парень не сразу пришел в себя. Открыв глаза и осмотревшись, он увидел два тела, распростертых не земле, и Аникия, у которого правый рукав рубахи заливало кровью.

– Что случилось? – спросил Иван, приподнимаясь. – Слова с гулом отзывались в голове.

– На нас напали, – просто ответил Аникий. – Тебе дали по голове, а мне пришлось защищать деньги.

– Как же ты с ними справился? – изумился Иван, глядя на двух дюжих разбойников.

– Руками, – в голосе Аникия зазвенел такой металл, что его другу стало страшно. – Никому не позволено брать то, что принадлежит мне! – Он тихо покачнулся и стал медленно оседать по стволу сосны. Рана была серьезная.

Но даже это не смогло остановить упрямого Аникия, превозмогая боль, лежа на тряской телеге, он ехал обратно домой. Ехал потому как надо, потому что так решил, и ничто не могло его в этом остановить.

Тела разбойников они похоронили, не дав зверям на растерзание. Правил лошадьми Иван, а ранений Аникий лежал на ароматном сене в телеге, частенько впадая в полузабытье. Он то видел себя вместе с Лизаветой в большом богатом доме, то на варнице, где он уже сам не подкидывает поленья, а только смотрит за тем, чтобы все шло путем, то в царских палатах говорил о чем-то…

Тетка Марфа горячилась не на шутку, да видано ли такое дело, что Лизку сосватали, за скоро свадьба, а муж собрался сватовство расстроить и выдать ее за другого! Они хотели породниться с богатым человеком, а он кого надумал в мужья племяннице выбрать? Нет, не даст она своего благословения! Марфа, уселась на скамье, щеки ее пылали. Она готовилась высказать мужу еще сто доводов, почему не дат согласия, когда в дверь постучали.