Русская революция в Австралии и "сети шпионажа" - Юрий Артемов Страница 8
Русская революция в Австралии и "сети шпионажа" - Юрий Артемов читать онлайн бесплатно
Ф. А. Сергеев уехал одним из первых, оставив «на хозяйстве» Зузенко и Симонова. Зузенко занимался подготовкой и проведением акций «прямого действия» (выступления в защиту прав рабочих, против войны), а Симонов, став секретарем Союза, редактировал газету и руководил «Комитетом по отправке». Он собирался отбыть на родину с «последним ноябрьским пароходом». В отчете о своей деятельности, который был им представлен в НКИД 21 ноября 1921 года (позже на его основе он написал и опубликовал в журнале «Международная жизнь» статью «Три с половиной года советского дипломатического представительства»), об этом было сказано следующим образом: «В начале революции, когда политические выезжали из Австралии в Россию, по общему настоянию я был оставлен до последнего ноябрьского парохода, так как я был главным секретарем Всеавстралийского Союза русских рабочих и редактором нашей единственной русской газеты» [36].
Отправка эмигрантов предполагала взаимодействие с Абазой, а отношения с ним складывались совсем не гладко. По мере обострения ситуации в России генконсул все более враждебно относился к революционно настроенным эмигрантам и не скрывал своего неприятия большевизма, грозившего разрушением российского государства, его внешней политики и дипломатии.
Что касается Симонова, то он «с первых же известий о мартовской революции называл в своих лекциях и статьях правительство Львова-Керенского шайкой узурпаторов и предсказывал переход всей власти советам» [37]. Подобный радикализм не находил понимания у Абазы и у значительной части эмиграции, которую Симонов считал реакционной: «Не было там недостатка в царских агентах-провокаторах и высшей пробы черносотенцах, включая преданных царистов, объединившихся вокруг царского генерального консула Абазы» [38]. Но он не мог не признать, что в оппозиции к большевикам и вообще революционерам экстремистского толка находились не только реакционеры и ретрограды, но и обыкновенные обыватели, которых пугали далеко идущие планы ниспровергателей основ. Симонов признавал, что в своей массе члены СРР поддержали Временное правительство [39].
Обстановка в русской диаспоре в Австралии в то время напоминала обстановку в самой России. Это был своего рода слепок в миниатюре. Большинство выступало за демократические перемены, осуждало большевиков и прочих «максималистов», взявших курс на насильственное свержение Временного правительства. Однако «максималисты», представлявшие меньшинство, были лучше организованы, отличались боевым духом и готовностью биться «до последнего патрона».
Октябрьский переворот усилил брожение в умах. В эмигрантской организации разгорелась ожесточенная борьба. «Бурные собрания, иногда вплоть до кулачной расправы, происходили по целым дням и даже по целым ночам» [40]. Симонов и его последователи, солидарные с большевиками, послали поздравительную телеграмму в Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, пожелав ему полной победы. Они в очередной раз переименовали Союз, который теперь стал называться «Союз русских рабочих-коммунистов» (СРР-К).
Симонов развернул борьбу с Абазой за влияние в русской колонии. В октябре 1917 года он направил ему в Мельбурн экземпляр газеты СРР-К «Рабочая жизнь» вместе с телеграммой, в которой требовал признать себя полномочным представителем колонии. Это не могло быть истолковано иначе, как желание стать консулом в Брисбене. Абазе как бы давался шанс проникнуться передовыми идеями и встать на сторону революционно настроенных эмигрантов. Симонов не сомневался в негативной реакции генконсула, и тот действительно воспринял подобное предложение как неслыханную дерзость. Ответил утонченно и ядовито-вежливо, как и подобало вышколенному дипломату и аристократу.
«На Ваш запрос „требуется ли официальное признание Вас как представителя колонии“, считаю своим долгом довести до Вашего сведения следующее: так как Вы являетесь представителем Брисбенской колонии и Ваши функции будут распространяться в делах колонии, только на данный район, то я просил бы Вас выяснить этот вопрос с командированным мной для ведения консульских дел в Брисбене Я. С. Абрамовичем-Томасом, в ведение которого входит вышеозначенный Брисбенский район». Абаза не преминул выразить надежду, что Симонов будет оказывать Абрамовичу-Томасу «посильную помощь как старожил и человек, имеющий близкое общение и знание Брисбенской колонии» [41].
Мы не располагаем сведениями о личности этого протеже Абазы. Судя по документам, его звали Яковом. Возможно, он был эмигрантом, выходцем из России, а вторая часть фамилии (Томас) появилась уже после его переезда в Австралию.
Трудно удивляться тому, что Симонов отнесся неприязненно к ставленнику Абазы, а тот платил ему той же монетой и настраивал против него генерального консула. Абаза укреплялся во мнении, что секретарь СРР-К – опасный человек, не заслуживающий доверия. В результате были сорваны планы Симонова по отъезду из Австралии. Он писал, имея в виду Абазу: «Этот господин уведомил меня перед самым отходом последнего парохода, что люди с моими взглядами России не нужны и поэтому он лишает меня права на проезд» [42].
На самом деле уведомил Абрамович-Томас. Именно этот кандидат на брисбенское консульство убедил Абазу в том, что секретарь Союза русских рабочих-коммунистов – вредный политический элемент, которому на родине делать нечего. Ведь вначале Абаза неосмотрительно выдал Симонову «правительственный билет» – т. е. право на покупку пароходного билета. В архиве сохранилась его телеграмма, адресованная лично Симонову и сделанная на ней приписка, из которой следовало, что эта телеграмма могла служить пропуском на пароход [43]. Но Абрамович-Томас продемонстрировал бдительность и открыл глаза генконсулу на большевистского «главаря». 13 ноября 1917 года он сообщил Симонову:
«Милостивый государь г-н П. Симонов,
В ответ на Ваше заявление довожу до Вашего сведения, что я лишаю Вас правительственного билета, ибо лицам с убеждениями, подобными Вашему, я не имею права способствовать к их возвращению на родину.
С наилучшими пожеланиями,
Як. Абрамович-Томас,
И. о. консула в Брисбене» [44].
Письмо было написано на официальном бланке – Абрамович-Томас жаждал признания своего статуса.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments