Легендарные полководцы древности. Олег. Добрыня. Святослав - Михаил Мягков Страница 8

Былины называют нам имя жены богатыря Добрыни – Настасья. Была она дочерью другого былинного храбра, силача-крестьянина Микулы Селяниновича, оппонента былинного князя-богатыря Вольги. Прототипом Вольги часть историков считают князя Олега, второго сына Святослава Игоревича.

Имя супруги исторического Добрыни Малковича неизвестно, но мы знаем о ближайших его потомках. К счастью для историка, пра-правнуки Добрыни оказались собеседниками летописцев в годы великого княжения Святослава Ярославича (1072–1076), и имена бояр Малковичей и их свершения отразились в «Повести временных лет».

По смерти Добрыни новгородским посадником стал его сын Константин. Он сыграл не последнюю роль в утверждении на киевском великокняжеском престоле своего двоюродного племянника Ярослава. Это был один из старших сыновей Владимира Святославича от Рогнеды. После смерти летописцы, оценив вклад Ярослава в распространение на Руси христианства, грамоты и культуры, дали ему прозвание Мудрого. Однако широтой души, свойственной «Ласковому князю Владимиру», Ярослав не обладал, скорее он был расчетливым, прагматичным, а порой и коварным политиком. Последнее особенно проявилось в его отношениях с Константином Добрынечем и недвусмысленно отражено в Новгородском летописании.

В 1014–1015 гг. Ярослав был князем-наместником в Новгороде. Он взбунтовался против воли отца, отказался посылать 2000 гривен серебра из собираемых в новгородских землях 3000 гривен в Киев. Владимир приказал собирать войско, но весть о возможном набеге печенегов отвлекла собранные им полки от похода на север. Вместо этого они выступили на юг во главе с любимым сыном Владимира Борисом. Летопись глухо сообщает, что матерью Бориса и Глеба была некая болгарка. Но под эту категорию может подойти и единственная после крещения Владимира его законная супруга – византийская принцесса Анна. Она была побочной дочерью византийского императора от знатной болгарской заложницы, жившей при Константинопольском дворе. Поэтому многие историки считают Бориса и Глеба сыновьями Анны и, следовательно, самыми главными наследниками великокняжеского стола в Киеве. «Повесть временных лет» также подчеркивает близость к отцу Бориса, князя Ростовского, который, однако, в последние годы жизни Владимира всегда находился подле отца в Киеве.

Образец русского шлема.

Наследование киевского престола Борисом могло вызвать недовольства старших сыновей Владимира: Святополка, рожденного первым от взятой в гарем Владимира жены князя Ярополка, и второго сына Владимира от Рогнеды – Ярослава. Возможно, что и мятеж Ярослава был вызван именно вопросом о престолонаследии. Так или иначе, но Ярослав не был уверен, что новгородцы поддержат его, а потому заблаговременно нанял варяжскую дружину. Для него это было просто сделать, он был женат на дочери шведского конунга. Вторжение киевлян в новгородские пределы задерживалось, и варяги Ярослава бесчинствовали в Новгороде, за что в один прекрасный день и были все истреблены новгородцами. Ярослав же сначала не выказал недовольства, а собрал знатных новгородцев к себе на двор на совет. Однако совет и пир закончился для новгородских бояр печально. Из мести Ярослав приказал своим отрокам из ближней дружины перебить всех гостей. Сам князь собирался бежать «за море». В это время из Киева от родной сестры Ярослава пришла весть о смерти великого князя Владимира и о том, что занявший Киев Святополк «убивает братьев».

Наутро Ярослав собрал новгородское вече и печалился о погибших новгородцах: «О, моя любимая и честная дружина, которую я вчера в безумии своем изрубил! Смерть их теперь никаким золотом нельзя искупить… Братья! Отец мой Владимир умер; в Киеве княжит Святополк. Я хочу идти на него войной – поддержите меня!» Очевидно, родич Ярослава посадник Константин Добрынич сумел найти слова, чтобы умерить гнев новгородцев и найти между ними и Ярославом некий компромисс. Учитывая, что после победы над Святополком в 1016 г. Ярослав сразу дал новгородцам «Устав», можно считать, что договоренность об этом состоялась ранее и посредником выступил именно сын Добрыни. «Устав Ярослава Владимировича новгородцам», от которого берет начало знаменитая «Правда Ярослава», фиксировал древние новгородские вольности и права, ставил новгородцев на судах выше варягов «из-за моря» и вровень с «русинами» (жителями Киевской земли).