Сталин. Личная жизнь - Лилли Маркоу Страница 8

В секретном донесении полиции Батума от 13 февраля 1902 года было написано, что в собрании на квартире одного из рабочих завода Манташева участвовал «уволенный из духовной семинарии, проживающий в Батуме без письменного вида и определенных занятий, а также и квартиры, горийский житель Иосиф Джугашвили» ^[38].

Спасаясь от полиции, Коба отправился в одно из абхазских сел, расположенное недалеко от Батума. Там он поселился в доме старого мусульманина по имени Хашим. В этом доме он организовал маленькую типографию. Его товарищи по партии, чтобы прийти к нему за листовками, переодевались в женское платье и прятали лицо под чадрой, которую обычно носят кавказские мусульманки. Бесконечный поток людей начал вызывать беспокойство у соседей, и по округе распространился слух, что этот грузин печатает фальшивые деньги. Жители села потребовали поделиться с ними прибылью. Коба тогда объяснил им смысл своей деятельности и сумел завоевать их доверие. При этом, насколько известно, ему вроде бы пришлось пообещать Хашиму принять ислам ^[39].

В ночь на 6 апреля члены Батумского комитета РСДРП – в том числе и Джугашвили – были арестованы. Коба пробыл в Батуме всего лишь четыре с половиной месяца, однако это были месяцы весьма напряженной деятельности. В ходе этого ареста ему впервые пришлось непосредственно столкнуться с полицией.

За членами Российской социал-демократической рабочей партии, проживающими в Тифлисе, велась, начиная с 1901 года, тщательная слежка, и Иосиф Джугашвили входил в число тех партийных активистов, которые вызывали у тайной полиции особый интерес. В донесениях, получаемых жандармским управлением Тифлиса, о нем начали писать как об интеллектуале и одном из главных руководителей социал-демократов. Он стал указывать в документах другие дату и место своего рождения, и поэтому в полицейских досье начал фигурировать как двадцатитрехлетний «крестьянин из села Диди-Лило». Зачем он перестал указывать Гори как место своего рождения? Может, чтобы уберечь от лишних беспокойств свою мать? Вполне возможно. Но зачем же тогда он уменьшил свой возраст на один год? Он, конечно же, руководствовался при этом какими-то текущими практическими соображениями, однако что это были за соображения – доподлинно не известно…

Во время волнений в Батуме его вместе с Константином Канделаки ^[40] охарактеризовали как одного из главных руководителей и вожаков рабочих Батума. Их обвинили в том, что они призывали к бунту и к свержению царского правительства ^[41]. Тем самым они, согласно статье 251, совершили преступление.

Мать Сосо, находясь в Гори, предпринимала множество усилий для того, чтобы спасти своего сына. Она отправила в полицию письмо, в котором умоляла власти освободить Иосифа ^[42]. Однако все эти усилия ни к чему не привели. Сведения, поступившие от полицейских агентов, и показания свидетелей позволили обвинить Иосифа Джугашвили в том, что он являлся одним из организаторов волнений, поскольку выступал с речами с целью вызвать недовольство рабочих существующими порядками и тем самым поднять их на борьбу с самодержавием. Его, как и других грузинских социал-демократов, также обвинили в том, что с осени 1901 года по февраль 1902 года он входил в тайную преступную организацию, ставившую себе целью свержение монархического режима в России и провозглашение демократической конституции ^[43]. Один из жандармов подтвердил, что Джугашвили находился во время волнений в толпе бунтующих людей. Двадцать восьмого мая 1902 года жандармерия Кутаиси сообщила, что сведения, полученные от ее осведомителей относительно Канделаки и Джугашвили, были очень внимательно изучены прокурором суда города Кутаиси, и тот счел необходимым арестовать Канделаки и Джугашвили ^[44].

Джугашвили перед лицом подобных обвинений признавать себя виновным отказался. Это его, однако, не спасло. Его признали одним из главных организаторов беспорядков и вынесли в отношении него обвинительный приговор. После того как он отсидел один год в батумской и затем еще шесть месяцев в кутаисской тюрьме, его отправили на три года в ссылку в Восточную Сибирь, а именно в село Новая Уда Иркутской губернии. Туда он прибыл в конце ноября 1903 года. Это было первое из целой череды подобных событий, продолжавшихся до 1913 года: его арестовывали, бросали за решетку, отправляли в ссылку, но ему почти каждый раз удавалось сбежать. С 1902 по 1913 год его восемь раз арестовывали, семь раз отправляли в ссылку, шесть раз он умудрялся сбежать. Он будет жить подобной жизнью вплоть до 1917 года. Однако ему удастся во время пребывания в тюрьмах и ссылках активно заниматься самообразованием – он превратит их в свои «университеты». Режим, действовавший в тюрьмах и местах ссылки царской России, был одновременно и суровым, и щадящим. Он подразумевал достаточно насилия для того, чтобы вызывать ненависть заключенных к существующим порядкам, и достаточно послаблений для того, чтобы революционная работа могла продолжаться за тюремными стенами и чтобы иногда кому-нибудь из узников удавалось сбежать.

Коба пользовался этим в полной мере. Он установил для себя строгую дисциплину, напряженно работал, очень много читал и старался почаще выступать с речами перед товарищами по заключению. Предпочитая поначалу помалкивать и вести себя замкнуто, он затем неизменно вмешивался в разговор с решительным и надменным видом.

В марте 1903 года, когда он все еще находился в ссылке, социал-демократические организации Кавказа создали Закавказскую федерацию. Хотя Джугашвили в этот момент находился далеко от Кавказа, его избрали членом исполнительного комитета.

В июле того же – 1903 – года в Брюсселе открылся съезд Российской социал-демократической рабочей партии, который затем был перенесен в Лондон и закончился во второй половине августа. Этот съезд впоследствии назовут Вторым съездом РСДРП, а первым станут считать съезд социал-демократов, который состоялся в 1898 году в Минске и на котором было формально провозглашено о создании партии. В ходе работы этого второго съезда произойдет раскол российских социал-демократов на два «крыла» – большевиков и меньшевиков. Большевики считались ярыми революционерами, а меньшевики – революционерами более умеренными. Тех и других называли соответственно «твердыми искровцами» и «мягкими искровцами» (по имени партийной газеты – «Искра»).