Всеволод Большое Гнездо. "Золотая осень" Древней Руси - Василий Седугин Страница 8

В июне после длительного пребывания в восточных областях, называемых фемами, в Константинополь вернулся дед Всеволода, Константин. Это был поджарый, с седой копной волос и небольшими бородкой и усами, весьма живой и подвижной старик шестидесяти пяти лет. Он сразу наполнил дворец разговорами и смехом, все забегали, засуетились. Ирина, счастливая от встречи, не знала, как угодить отцу. Увидев внука, Константин воскликнул восхищённо:

— Ну ты и вымахал за эти три года. Встретил бы где-нибудь на улице, не узнал!

Он обнял Всеволода, повёл в трапезную, где Ирина распоряжалась слугами, какие любимые кушанья отца ставить на стол.

— Дочь, ответь мне: наверно, у Всеволода невеста есть? — спросил Константин, весело поглядывая на них обоих.

— Не заметила пока. Девушки вокруг него вьются, я бы сказала — отбоя нет. Но вот одной какой-нибудь вроде бы нет.

— Это так, внучок?

Всеволод смущённо пожал плечами и ничего не ответил.

— Эх, вовремя я приехал, будет чем заняться! Поищу-ка я среди знатных семейств хорошую невесту своему внуку! Самое время породниться с влиятельными семьями, укрепить наше положение среди константинопольской знати. Помнится, у Кантакузенов и Дуков были на выросте дочери, вот бы к ним посвататься. Хорошее приданое можно получить!

Эти слова задели Всеволода, он проговорил:

— Дед, есть у меня девушка.

— Это как же так, — забеспокоилась Ирина. — Ты встречаешься с девушкой, а я ничего не знаю. Кто же она?

— Не из знатного рода. Вы её не знаете.

— Уж не уличную ли девку подхватил? — забеспокоилась Ирина. — Ну нет, только не это!

— О чём ты говоришь! Разве может отпрыск византийского императорского рода, русский князь связаться с какой-нибудь безродной?

— Но вот он сам сказал...

— Он пошутил. Не так ли, внучок?

— Да так, дед.

— Ну вот видишь, а ты беспокоилась. Всеволод умный и образованный юноша, и жена у него будет из знатной семьи. Но ладно об этом. Тут есть дела и посерьёзнее.

Константин откинулся на спинку кресла, глаза его сузились, взгляд стал жёстким, холодным. Теперь перед ними сидел совсем другой человек, привыкший властвовать и повелевать.

— Заехал я сначала к императору. Так вот, приглашает он завтра на приём посла Венецианской республики. А всё это означает ни больше ни меньше как новую войну за Италию.

Ирина и Всеволод напряжённо смотрели ему в лицо.

— Никак он не может успокоиться, что утеряли мы когда-то Италию и Рим, во что бы ни стало хочет вернуть исконные территории. Но разве это разумно? Надо смотреть не назад, а вперёд, в завтрашний день. Тогда ясно увидишь, какие опасности подстерегают твою страну, откуда исходит наибольшая угроза. А главный враг у нас сегодня — турки-сельджуки. Я управляю восточным фемом и прекрасно вижу, какая мощная сила скапливается на наших восточных границах. Они отобрали у нас Армению, Галатию, Каппадокию, их отряды появлялись уже чуть ли не у стен Константинополя. А император этого не видит, его тянет на запад, где настоящих-то врагов у нас нет!

Долго ещё говорил Константин, пока не отправился отдыхать.

Назавтра Всеволод вместе с матерью и дедом пошли на встречу венецианского посла. Императорская стража в парадной форме, состоявшей из золотого шлема и нагрудной пластины, надеваемой поверх белых одежд, подъехала к дому, где остановился посол и его приближённые, и стала ждать его появления. Посол в коротком кафтане, коротких штанах, гетрах и башмаках сел на коня под изысканной попоной, которого специально выбрали для него в императорских конюшнях, и отправился по улицам, украшенным коврами и полотнищами, вывешенными в честь посланника из окон и с балконов. У входа во дворец посла встречал стратиг, который проводил его вместе с толмачом и эскортом в зал для аудиенций. Там на возвышении, покрытом золотым ковром, стояли сановники империи; те, кого император желал отметить особенно, располагались спереди и ближе к центру. За ними вставал второй полукруг, из менее важных сановников. Третий, и последний, состоял из людей более низкого положения.

Константин и Всеволод располагались во втором ряду. Тут же стояла личная охрана. На ней не было доспехов, но воины держали в руках пики и щиты, а на плече у каждого висел боевой топор.

Люди ждали. Пока не было ни трона, ни самого императора. Это вызвало некоторое удивление у итальянца. Но тут грянула торжественная музыка, ударили барабаны, и из-под свода, украшенного смальтовой мозаикой с изображением Христа и надписью «Царь царей», появился трон с сидящим на нём императором Мануилом. Трон был изготовлен из дорогих материалов, отделан драгоценными камнями, увенчан балдахином и обит яркими тканями. Сам император был в длинной прилегающей мантии из драгоценной парчи, украшенной по шее и талии вышивкой и драгоценными камнями. От короны, изготовленной из восьми золотых пластин и покрытой эмалью, исходило свечение.

Когда трон опустился на возвышение, все пали на колени. После этого посла подвели к трону. По пути, согласно этикету, он трижды останавливался и преклонял колено перед базилевсом. Дойдя до трона, венецианец протянул верительные грамоты распорядителю церемоний и произнёс приветственную речь от имени своей страны.

— Благодарю тебя за пожелания здоровья и благополучия, — отвечал император негромким голосом. — Желаю и сыну моему, главе правительства республики, долгих дней и процветания.

Царя персидского и калифа багдадского император называл братьями, а европейских правителей сыновьями.

— Ровно через десять дней, — продолжал император, — мы снова встретимся и обсудим государственные дела.

На этом официальный приём закончился, и посла повели в трапезный зал, где в его честь состоялся торжественный обед.

После обеда возле выхода из дворца Всеволода встретила дочь императора, Евстахия.

— Ах, князь, — жеманно произнесла она, — в последнее время я тебя совсем не вижу. Где ты пропадаешь?

Всеволод не подал и вида, что ему не очень приятна эта встреча; наоборот, напустил на себя томный вид, ответил:

— Дела... Как суетна жизнь!

— Пожалуйста, князь, не бросай меня одну, я так скучаю по общению с тобой. Навещай хоть изредка птичку в золотой клетке.

— Слушаюсь и повинуюсь, принцесса, — сделав шутливый поклон, ответил он.

Они расстались.

Через три дня, вернувшись со свидания с императором, Константин сказал Всеволоду:

— Вопрос о походе в Италию решён. Против Королевства обеих Сицилий на этот раз выступят войска Венеции, Генуи и Милана, папы римского и наши. Командовать будет император. Мне даётся в подчинение полк, это семь тысяч человек Думаю, и тебе пора приобщаться к военному делу. На первый раз бригады тебе будет много, но отряд в четыреста человек я дам. Так что готовься, через месяц, по-видимому, отчалим.