Рыцарь и его замок. Средневековые крепости и осадные сооружения - Эварт Окшотт Страница 8

Когда паж становился сквайром, его обязанности в принципе оставались теми же, но становились более тяжелыми – теперь больше внимания уделяли военной стороне подготовки. Если господин брал его на войну, когда мальчик был еще пажом, то он не принимал непосредственного участия в битвах, но учился помогать лорду, следил за удобствами господина и рыцарей, находившихся в его свите, на марше или на постое. Во время сражения паж находился в тылу, в обозе, ухаживал за запасными лошадьми, готовый по первому знаку подать свежего коня, в случае если в сражении господин вдруг лишался своего скакуна. Но, становясь сквайром, юноша должен был принимать участие в битвах, сражаясь бок о бок с лордом и защищая его от опасностей.

Сквайр прислуживал рыцарю, а паж прислуживал сквайру. Ни в один исторический период, ни в одну эпоху, за исключением Средних веков, служба такого рода, прислуживание, не рассматривалась сама по себе как благородное занятие. В древние времена этим занимались рабы. В нашу новейшую эпоху этими делами занимаются только за большую зарплату, да и то весьма неохотно. Но в Средние века мальчик считал для себя большой честью, если ему позволяли прислуживать за столом, чистить гостю сапоги или держать стремя, когда тот садился на коня. Что касается разделки мяса или разливания вина, то этим занимался старший сквайр или один из рыцарей домашней свиты лорда.

Обучение пажей и сквайров домашним и «куртуазным» материям сначала проводили благородные дамы замка и управляющий – и только в исключительных случаях этим занимался сам барон. Но обучение владению оружием и доспехами осуществляли опытные, закаленные в боях воины – это не обязательно были рыцари, обычно это поручалось сержантам, так называли профессионального кавалериста, который в бою носил доспехи и сражался тем же оружием, что и рыцарь, но при этом не имел рыцарского звания, человека, которого в наше время назвали бы, например, десантником. Часто в литературе о Средних веках можно встретить термин «тяжеловооруженный всадник», man-at-arms (от латинского словосочетания hominus ad armas, человек с оружием). Этим термином обозначают всех без исключения воинов, носивших более или менее полное вооружение и сражавшихся верхом, то есть всех тяжеловооруженных кавалеристов – равным образом и рыцарей, и сержантов. Такой сержант учил мальчиков владеть всеми видами и типами оружия – мечом, коротким копьем, топором, булавой, кинжалом, остроконечным топором, молотом, арбалетом и луком – ибо иногда и рыцари пользовались этими метательными орудиями наравне с лучниками. Надо было уметь обращаться с луками и арбалетами, так как сквайр мог оказаться во главе отряда лучников или арбалетчиков, а немногого стоит тот командир, который не умеет владеть оружием своих подчиненных. Длинным копьем, столь разительно отличавшимся от копья пехотинца, можно было пользоваться, только сидя в седле. Конечно, учили обращению с мечом, топором и булавой как в конном, так и в пешем бою, в то время как все другие виды оружия с длинными древками, предназначенные для действий обеими руками, могли быть использованы только в пешем поединке. Будущих воинов обучали не только защищаться мечом от меча или топором от топора, но и использовать меч против соперника, вооруженного булавой, или топор против копья, – то есть способам сражения разными видами оружия с вооруженными иначе противниками. Учили также искусству рукопашной схватки, умению ориентироваться в лесу, а также сельским обычаям и верованиям. Сквайр должен был вырабатывать в себе физическую выносливость и стойкость, закалку и неприхотливость к самым жестоким погодным условиям. Если в какой-то момент сквайр оказывался свободным от этих занятий, то он посвящал эти минуты упражнениям с мечом или топором, размахивая ими, чтобы укрепить мышцы. Во дворе замка обязательно ставили столб высотой около 6 футов (2 метра), на котором воины отрабатывали удары мечом или топором. Вероятно, для отработки способов владения копьем использовали набитые соломой куклы, подобные тем, на которых в новейшую эпоху пехотинцы отрабатывали приемы штыкового боя, а римские легионеры учились владеть дротиками и короткими копьями. Есть одна иллюстрация, на которой изображен рыцарь в полном вооружении, «практикующийся на свертке», как это тогда называли.

Вероятно, самым трудным было искусство владеть длинным копьем, сидя в седле. Не так-то легко поразить удерживаемым под мышкой девятифутовым (примерно 2 метра 20 см) копьем мелкую мишень, сидя на несущейся галопом лошади. Надо не только точно направить острие копья в цель, но и заставить лошадь бежать в нужном направлении, чтобы она оказалась в том месте, откуда легче всего нанести меткий удар. (Об искусстве владеть копьем я писал в другой книге – «Рыцарь и его конь», и поэтому не буду повторяться.)

Рис. 6. Норманнский шевалье конца XI века. Именно таких людей англосаксы называли «cnihtas».

В хрониках Жана Фруассара, современника Чосера, мы находим интересное упоминание о роли, какую играли в битвах сквайры. Например, в его описании битвы при Пуатье, имевшей место 19 сентября 1356 года, есть несколько пассажей, в которых рассказано о том, как сквайры рыцаря сражались бок о бок с ним, как они ухаживали за ним после окончания битвы и как они были вознаграждены за службу. Фруассар пишет, как сэр Джеймс Одли, один из рыцарей свиты Черного принца, явился к нему перед тем, как французы начали наступать на английские позиции. Одли попросил разрешения сражаться в первых рядах, а не находиться при особе принца с его штабом в резерве. «Сэр, – обратился Одли к принцу, – некоторое время назад я поклялся, что если мне когда-либо придется участвовать в сражении, в котором будет король, ваш отец, или кто-либо из его сыновей, то я превзойду всех, нападая на неприятеля, и буду лучшим бойцом или умру на поле боя. Поэтому я со всей серьезностью прошу вас, чтобы вы разрешили мне с честью оставить ваше общество с тем, чтобы я отправился на позиции и смог исполнить свою клятву». С этими словами сэр Джеймс поскакал на позицию с четырьмя сквайрами, которые охраняли его персону.

Позже Фруассар снова упоминает о сэре Джеймсе: «Лорд Джеймс Одли, сопровождаемый своими четырьмя сквайрами, ринулся в самую гущу сражения. Он был тяжело ранен, но, пока силы и дыхание позволяли ему биться, он продолжал рваться вперед. Наконец, когда силы рыцаря окончательно истощились, его четыре сквайра вывели сэра Джеймса к изгороди, чтобы он мог отдохнуть и восстановить дыхание. Как могли, они бережно разоружили его и сняли доспехи, после чего смогли осмотреть раны, часть которых перевязали, а наиболее опасные зашили».

Когда битва окончилась, и принц отдыхал возле своего шатра в деревне Мопертюи, он спросил рыцарей, не слыхали ли они о сэре Джеймсе Одли. Они сказали принцу, что Одли был ранен и теперь лежит на носилках. Принц спросил, настолько ли хорошо чувствует себя сэр Джеймс, чтобы его принесли к шатру. «Если же нет, – произнес принц, – то я желаю пойти к нему сам». Двое рыцарей отправились к сэру Джеймсу, и он, собрав нескольких человек, велел поднять его и на носилках отнести к шатру принца. Они сделали, как было им сказано, и поставили носилки перед шатром, и принц склонился над сэром Джеймсом и обнял его, сказав: «Милорд, я должен удостоить вас чести, ибо та доблесть, какую вы проявили сегодня, стяжала вам честь и славу большие, чем кому-либо из нас, и ваше мужество доказало, что вы – храбрейший из рыцарей. Для того чтобы подтвердить нашу признательность и чтобы позволить вам продолжить ваше славное участие в войне, я отныне и навсегда делаю вас своим рыцарем с годовым жалованьем в пятьсот марок, каковые я возьму для вас в моих имениях в Англии». – «Сэр, – отвечал ему лорд Джеймс, – Бог дал мне милость заслужить эту благосклонность, коей вы меня удостаиваете».