Наука джунглей - Джим Корбетт Страница 8

Некоторые виды птиц и животных существуют в природе специально для поддержания в ней баланса, и чтобы выполнять эту роль и одновременно обеспечивать себя тем единственным видом пищи, которую они в состоянии добыть, им приходится убивать. Они делают это так быстро и умело, как это только вообще возможно. Ведь самому нападающему важно не привлечь к себе внимания врагов, и страдания жертвы от этого становятся меньше. В этом и состоит предусмотрительность природы.

У каждого вида — свой способ охоты, зависящий в основном от соотношения размеров охотника и жертвы. Сапсан, например, большинство своих жертв убивает на земле, однако, при случае, может поймать небольшую птичку за крыло, убить и съесть ее в воздухе. Тигр же то считает необходимым сначала перерезать животному сухожилия и потом уже свалить его на землю и задушить, а то валит жертву одним ударом.

В естественных условиях народ джунглей никогда не убивает просто так. Лишь некоторые животные — лесная куница, виверра, мангуста — при каких-либо обстоятельствах, выходящих за рамки обычных, убивают сверх своих потребностей, так сказать, из спортивного интереса. Спорт ведь понятие широкое и может быть интерпретировано по-разному. Приведу два примера того, как я это понимаю.

Когда Перси Уиндхем был уполномоченным по Кумаону, сэр Харкорт Батлер, тогдашний губернатор Объединенных провинций, попросил его поймать питона для открывшегося незадолго до этого зоопарка в Лучноу. Уиндхем получил это указание, когда совершал обычную зимнюю инспекцию. Прибыв в Каладхунги, он спросил, не знаю ли я, где можно раздобыть такого питона, который, с одной стороны, был бы достоин наших джунглей, а с другой — подходил бы для подарка губернатору от уполномоченного. Я действительно знал одного такого питона, и на следующий день Уиндхем вместе с двумя своими шикари [7]и я, разместившись на спине слона, отправились в лес, чтобы взглянуть на питона, бывшего у меня на примете. О его существовании я знал уже несколько лет и без труда провел слона до нужного места.

Мы обнаружили питона растянувшимся на ложе, которое он себе соорудил в русле мелкого ручья. Кристально чистые струи покрывали огромное тело всего на дюйм, и любому могло показаться, что перед ним находится музейный экспонат под стеклянной витриной. При виде питона Уиндхем сказал, что это как раз то, что нужно, и приказал погонщику отмотать кусок веревки. После того как эта манипуляция была проделана, Уиндхем сделал на конце веревки петлю, протянул ее своим шикари и приказал им спуститься на землю и заарканить змею. В ужасе оба они заявили, что это совершенно невозможно. «Не бойтесь», — сказал им Уиндхем и добавил, что если питон только попробует на них напасть, то он его застрелит, а у него было с собой крупнокалиберное ружье. Однако и это не произвело на шикари впечатления. Тогда Уиндхем обернулся ко мне и спросил, не хочу ли я помочь его людям. Я довольно эмоционально пояснил ему, что именно этого мне бы хотелось меньше всего на свете. Уиндхему не оставалось ничего другого, как оставить мне свое ружье и спуститься на землю к двоим мужчинам.

Жаль, что вместо ружья в моих руках тогда не оказалось кинокамеры, чтобы запечатлеть на пленке зрелище, которое мне предстояло увидеть, — а ничего более забавного мне наблюдать не доводилось. План Уиндхема состоял в том, чтобы набросить петлю на хвост питона и вытащить его на сушу, а затем связать и погрузить на слона. Когда он посвятил своих подчиненных в этот план, они вручили веревку ему самому и сказали, что они готовы затянуть петлю, если он сумеет подвести ее под хвост змеи. Однако Уиндхему казалось, что именно эту операцию оба парня сумеют выполнить более квалифицированно. После долгих маневров вокруг питона и живописных немых сцен, так как они боялись потревожить дремавшую змею, всем троим пришлось войти в воду, причем каждый старался держаться как можно дальше от петли, которую предстояло накинуть на питоний хвост. Соблюдая осторожность, ловцы стали медленно двигаться против течения. Когда они приблизились к животному на расстояние вытянутой руки, питон вдруг приподнял голову над водой на два фута, а потом начал поворачиваться и скользить в их сторону. С воплем «Бхаго, саиб!» («Спасайтесь, господин!») оба шикари вылетели из воды. Вслед за ними выскочил и Уиндхем, и все помчались к зарослям кустарников на берегу ручья. Тем временем питон не спеша проскользнул под корнями большого дерева ямун и исчез из вида, а мы с погонщиком чуть не свалились со слона от смеха.

Месяц спустя я получил от Уиндхема письмо, в котором он сообщал, что на следующий день прибудет в Каладхунги и хотел бы еще раз попытаться добыть питона. У меня как раз гостили Джеф Хопкинс со своим приятелем, и мы втроем решили сходить на старое место и проверить, по-прежнему ли там живет питон. У корней дерева, где он когда-то отдыхал, земля была вся истоптана копытами нескольких поколений часто приходивших туда оленей. И среди этого чудного пыльного месива мы нашли питона. Парочка выдр прикончила его за несколько минут до нашего появления.

Выдры выработали свой метод уничтожения питонов и крокодилов, которых они убивают из спортивного интереса, поскольку мне никогда не доводилось слышать о том, чтобы они ели этих рептилий. Они приближаются к намеченной жертве с разных сторон, и когда питон или крокодил поворачивает голову, чтобы защититься, допустим, от выдры, стоящей слева, правая прыгает (а выдры страшно проворны) и кусает как можно ближе к шее. Тогда жертва поворачивается вправо и нападающий слева, в свою очередь, бросается в атаку. Таким образом, даже если укусы оказываются неглубокими, выдры рано или поздно прокусывают шею питона или крокодила почти до позвонков и тем не остается ничего другого, как отправиться в мир иной, хотя и питоны и крокодилы очень живучи.

Питон, о котором шла речь выше, был длиной в семнадцать футов и шесть дюймов, в поперечнике он составлял двадцать шесть дюймов, так что выдры все же рисковали, напав на него. Но это отважные животные, и не исключено, что они, подобно людям, оценивают остроту игры в зависимости от степени риска.

Во втором случае, о котором я хочу рассказать, речь идет о взрослом слоне и паре тигров. Если мое предположение относительно возможности нападений из спортивного интереса не работает, то никак не объяснить, зачем бы это понадобилось королю и королеве индийского леса ввязываться в смертельную схватку с богом джунглей. В прессе потом много писали об этом, а издателей журналов «Пионер» и «Стейтсмен» все знаменитые охотники просто засыпали письмами. Какие только теории не выдвигали для объяснения происшествия: и старые счеты, и месть за убийство детеныша, и просто нападение с целью добычи пропитания. Никто из писавших статьи и письма своими глазами схватки не наблюдал, а ни одного сходного случая известно не было. Поэтому методом дедукции реконструировать ситуацию было невозможно, гипотезы так и остались гипотезами, ничего не было доказано.

Впервые я услышал о схватке, стоившей жизни слону, когда суперинтендант Тераи и Бхабара спросил меня, хватит ли двухсот галлонов парафинового масла для того, чтобы сжечь его тело. Наведя справки в суперинтендантской конторе в Найни-Тале, я узнал, что тигры убили слона в Танакпуре, на скалистой площадке, где зарыть его невозможно и поэтому встал вопрос о кремации. Эта информация представляла для меня большой интерес, но, к сожалению, следы были десятидневной давности, сильные дожди изменили всю обстановку на месте происшествия, к тому же пришлось сжечь и тело. [8]