Глеб Белозерский - Лев Демин Страница 8

- Не гоже, князь, давать волю слезам. Ты теперь князь Ростова, продолжатель дела отца. Старайся всем походить на него. Щедрой души был человек. Занесем, князюшка, в летопись добрые дела его.

Княгиня Марья Михайловна и епископ Ростова Кирилл Второй были духовными единомышленниками. Люди для своего времени образованные, начитанные, великие книжники, они трудились вдвоем над составлением ростовского летописного свода, охватывавшего много имен и событий.

Глебу сообщать трагическую весть было бессмысленно: все равно не уразумел бы ничего по малолетству. Еще недавно был ползунком.

Кирилл продолжал наставлять княгиню.

- Подрастет твой младшенький, возмужает… Выделим ему удел. Можно Белоозеро с округой. Борис останется старшим в роду, Глебушка, как удельный князь, у него в подчинении.

- Что же теперь делать, владыка? - с отчаянием в голосе вымолвила княгиня.

- Воспитывать сыновей, управлять Ростовской землей. Платить супостатам дань. Скрывать свою ненависть к ним и ладить с ханом.

- Ты прав, владыка, - спокойно ответила княгиня Марья, - хотя приглушить ненависть, забыть о жертвах вряд ли возможно.

- Я говорю о внешнем проявлении ненависти, матушка. Сие проявление может оказаться губительным и для тебя, и твоих детей. Надевай личину благодушия.

- Как так?

- А иначе нельзя, матушка. Поразмысли сама. Княгиня Марья умолкла, не найдя слов для возражения и заговорила о другом.

- Я полагаю, владыка, надо бы поощрить этого белоозерского кузнеца, как его…

- Григорий Меркурьев. Судя по всему, хороший воин, находчивый. И был предан князю Васильку. Оставим его в княжеской дружине?

- Оставим.

- А как оправимся от разрушений, подымем Ростов, восстановим войско, дадим ему чин пятидесятника или даже сотника. Он этого заслужил.

Княгиня Марья не возражала. Владыка изложил свой план действий на ближайшие дни.

- Я выеду в Ростов с моими клириками, пока Шексна еще не вскрылась. Возьму с собой Меркурьева. Он укажет место, где покоятся останки нашего князя. Доставим в Ростов для погребения в Успенском соборе.

- А как же я с детьми?

- Оставайтесь на Белоозере, пока не вскроются реки и не пройдет ледоход. Возвращайтесь уже по воде. А тем временем я восстановлю княжеские хоромы, кафедральный собор. Небось, все пограблено, загажено. Не могу представить, что сделали бусурманы с Успенским храмом. Святые образа, наверное, осквернили, в храме конюшни устроили.

- Типун тебе на язык, владыка, - Марья Михайловна перекрестилась.

С планом епископа княгиня согласилась. Владыка Кирилл вместе со своими духовными лицами и Григорием Меркурьевым выехали санным путем в Ростов, намереваясь по пути забрать в Шеринском лесу останки князя Василька. Княгиня с детьми и боярином Неофитовым, который стал управляющим и начальником небольшой охраны, осталась в Белоозере.

Вся белозерская земля оглашалась скорбным звоном церковных колоколов. Духовенство непрестанно молилось за упокой души раба Божьего, великомученика Василька, сына Константинова.

Прощаясь с княгиней и благословляя ее, владыка Кирилл сказал проникновенно:

- Вернешься, княгинюшка, с детьми в Ростов, и вернемся мы к нашему богоугодному делу, летописанию. Подумай, что должны написать об убиенном Васильке. Слова добрые, хвалебные, как об ангеле Господнем. Кто из бояр служил князю Васильку Константиновичу, тот уже не мог служить другому князю. Так и напишем.

Княгиня засомневалась в справедливости этих слов, но владыка сказал ей твердо:

- В летописи надо написать именно так. Летопись - это и Божий, и людской суд над человеком. Великомученик заслуживает таких слов. Пусть это будет панегирик. Верю, что церковь станет чтить князя Василька как святого.

- Пусть будет по-твоему, владыка, - согласилась Марья Михайловна.