Трудно быть папой, или Веселые будни семьи Борджиа - Мария Гаранина Страница 8

а) Армия численностью тысяч в тридцать семь (по другим данным – двадцать пять). По тем временам это овердофига. Противопоставить такой армии итальянским разрозненным государствам было в общем-то нечего. Призывная армия тогда была не в моде, а контрактная стоила дорого. Чтобы поставить под ружье хотя бы десять тысяч наемников, надо запастись суммой, превышающей годовой ВВП Флорентийской республики. А надо по-хорошему не десять, а тридцать семь тысяч. Ну, пусть даже двадцать пять, возьмем по минимуму.

б) Артиллерия по последнему слову военной техники. Жахнут из пушек по стене замка – и конец памятнику истории и культуры, включенному в перечень ЮНЕСКО.

Зачем это нужно, когда можно договориться и сдаться.

Шел так французский король, шел, а чего ему не идти: солнышко светит, птички поют, кипарисы растут, население встречает хлебом-солью и прочей фокаччей с оливками. Шел, пока не добрался до Рима. А в Риме папа. И у папы бы желательно получить аудиенцию и прояснить некоторые дипломатические вопросы, в частности, признание его, Карла, законным королем Неаполя. И отчего-то король Карл был уверен, что аудиенцию ему дадут и что на существенные уступки его собеседник пойдет, не раздумывая. Не знаю, откуда у него взялась такая уверенность. Может, она родилась вследствие присутствия за спиной около двадцати пяти тысяч крепких вооруженных мужиков в доспехах и с пушками. Это, знаете ли, всегда как-то подбадривает. Дает веру в свои силы и благополучный исход переговоров не хуже самого продвинутого аутотренинга.

А папа римский Александр VI (в миру, напоминаю, Родриго Борджиа) тогда как раз находился в союзе с Неаполем. Даже женил своего младшего сына Гоффредо на Санче Арагонской, внучке неаполитанского короля Ферранте I – для укрепления международных отношений, дружбы и сотрудничества. Санча, надо сказать, не подвела: в дальнейшем всеми силами крепила дружбу и любовь между Неаполем и Святым престолом, завязав на всякий случай романтические отношения с братьями своего мужа – Хуаном и Чезаре. Чтоб дипломатические узы, значит, стали практически неразрывными. А что таким способом – ну уж как могла. Кто сказал, что дипломатия – это только языком трындеть? И здесь должно быть место нестандартным решениям!

А тут, понимаете, какой-то мутный француз в двери ломится и угрожает разрушить стройную политическую конструкцию, любовно созданную Санчей папой. Взять бы его за шкирку и из Рима выкинуть, да христианское милосердие не позволяет. Ну, и то, что многие окрестные итальянские государи договорились с французом, тоже удерживало папу от импульсивных действий. Да и внутренние враги в Риме подняли головы, приготовившись при поддержке короля сожрать уважаемого понтифика вместе с ботинками, особенно делла Ровере отличились. И авторитетный клан Орсини на сторону Карла перешел.

Папа выстроил своих предполагаемых защитников-гвардейцев в шеренгу, пересчитал по головам, записал получившееся число и столбиком отнял его от двадцати пяти тысяч. И с горечью осознал, что верные ему вооруженные силы в данный момент своей численностью примерно на 24 600 человек меньше, чем у Карла. Короче говоря, тут особо не побыкуешь: даже если бык у тебя прямо на гербе изображен, изволь преобразиться в пушистого зайчика. Пришлось ласково встречать незваного гостя, угощать чаем с плюшками, заверять в своей дружбе и давать кучу двусмысленных обещаний. Мол, ты иди, иди в Неаполь, а мы все тут за тебя! А в знак того, что мы тут все за тебя, с тобой поедет папский легат, дорогу покажет. Хороший парень, рекомендую, Чезаре его зовут, ударение на первый слог. Ну посуди сам, как я смогу тебя не поддержать, если в твоем полном распоряжении будет мой сын, а?

Особо долго чаи распивать было некогда, король, прихватив в заложники Чезаре Борджиа, отправился брать Неаполь, а папа, закрыв за ним дверь на цепочку, кинулся звонить по видеоконференции миланскому герцогу, венецианскому дожу и арагонскому королю с предложением объединиться и навалять французу в темном подъезде, то есть в солнечном Неаполе (тем более по сей день криминогенная ситуация в солнечном Неаполе не лучше, чем в темном подъезде на окраине провинциального российского города). Все эти люди Неаполь не слишком обожали (кроме арагонского короля, тот обожал, так как именно арагонские ставленники занимали неаполитанский трон), но понимали, что в случае их бездействия следующая цель французов – вовсе не турки, как можно было бы наивно подумать, а они сами. Особенно нервничал миланский герцог Лодовико Сфорца, прежний союзник французов, того вообще еле успокоили. Он-то первым и заключил союз с венецианцами, создав Священную Лигу. Поддержали их Фердинанд Арагонский и папа Александр VI. Еще и императора Максимилиана туда подписали для полного комплекта. И приготовили поганую метлу, чтобы выметать ею французов из Италии.