Ржевская дуга генерала Белова - Александр Пинченков Страница 79

Будучи накрепко отрезанным немцами от основных сил нашего Западного фронта, Павел Алексеевич Белов волею судьбы оказался единственным генерал-лейтенантом действующей Красной армии на огромной освобожденной во вражеском тылу территории Смоленщины. Полками — и партизан, и беловскими тоже — командовали капитаны, редко майоры. Было не так уж много среднего комсостава офицеров-окруженцев. Генералы — только непосредственные подчиненные П.А. Белова. Где-то восточнее, правда, генерал-лейтенант М.Г. Ефремов с группой войск своей армии, но блокирован немцами в сравнительно малом районе. Остервенело пытавшийся пробиться ударными группами армий на запад главком генерал армии Г.К. Жуков — безнадежно далеко. Должность и звание генерал-лейтенанта П.А. Белова делали его автоматически главным действующим лицом советской стороны на просторах от берегов Днепра под Смоленском аж до Знаменки.

Естественно, П.А. Белов изначально понимал как исключительность ситуации, так и исключительность своей роли, своих решений для судеб тысяч людей, для судьбы «Ржевско-Вяземской» операции. Вот здесь-то проходит рубикон: либо ты проскальзываешь на историческом полотне серой малоприметной мышкой, ничего заметного не сделав, либо решаешь задачи фронтового уровня. Иными словами, выбор таков: либо думаешь лишь о своем корпусе, себе и своих подчиненных, либо о всех, кого ты способен мобилизовать в нужный момент для общей победы. В первых же приказах, адресованных смоленским партизанам, генерал-лейтенант откровенно проявляет именно узко-«комкорский» подход, в центре внимания — благополучие корпуса, а кругом хоть трава не расти! Возьмем упомянутый уже приказ, привезенный лейтенантом Антоновым в Дорогобуж, самый первый, тот что «товарищу Урагапову». Первый пункт: «За овладение Дорогобужем Вам и всему личному составу вашего отряда объявляю благодарность». Прекрасно. Пункт пятый: «Все продовольственные запасы, захваченные вами в районе Дорогобужа, отправить на обывательском транспорте в мое распоряжение в Коптево, что южнее Семлево 14 километров». Неплохо, да? Как победа — так ваша, как трофеи — так наши. Вот такая миленькая дележка, прямо-таки в духе незабвенного киногероя, Попандопуло из Одессы: это мне, это — опять мне…

Казалось бы, молодец — отец-командир, так сказать, кормилец… Волей-неволей любой командующий войсками рейдирующими, «самостоятельными», изолированными от иных армейских сил обязан в первую очередь заботиться о достаточном и бесперебойном снабжении своих частей продовольствием и фуражом. Второе — оперативная ситуация: уметь побеждать, успевать отдыхать, следить за врагом и не проспать вражеский удар. И лишь в третью очередь — отношения с местным населением, неармейским руководством, соседями… Но тут стоп: в Дорогобуже рейд остановлен, приехали. Дорогобужская Народная Республика (почему бы так не назвать?) имела свою — партизанскую — армию. Деревня Коптево, куда требовал Белов вывезти продовольствие, — не в десяти, а более чем в сорока километрах от Дорогобужа. С каких складов довольствоваться батальонам дорогобужских партизан? Белов же выдвигает практически ультиматум: «все запасы… в мое распоряжение…» Вывод однозначен: Белову в феврале 1942 г. было абсолютно наплевать на судьбу местных партизанских частей. По существу, получается, ему было наплевать на судьбу дорогобужского участка советско-германского фронта. Учитывая, что в февральском наступлении на Сафоновжт. Дорогобуж было активно задействовано лишь два из беловских эскадронов 11-го (1-го гв.) кавполка, — становится понятно, зачем так срочно после освобождения города появился в Дорогобуже этот полк: на складах оккупантов в Дорогобуже было, помимо прочего, обнаружено 360 тонн ржи, 350 тонн фуража. Плоды партизанской победы были «приватизированы» беловцами. В «Кратких сведениях из истории первой партизанской стрелковой дивизии “Дедушка”» (отчет уцелевших из комсостава 1-й ПСД от 8 сентября 1942 г.) читаем:

«При освобождении гор. Дорогобуж были взяты большие склады ржи, ячменя, овса, собранные немцами с местного населения в порядке обязательных поставок. Основная часть запасов хлеба была партизанским отрядом передана Первой Гв. кавалерийской дивизии».

Захваченные склады с продовольствием и фуражом, конечно, никто и не думал перемещать в Коптево, все проще: «…конногвардейцам партизаны также передали захваченные склады с продовольствием и фуражом…». Не имущество со складов, а склады передали — в Дорогобужс. Попробуй не передай, если комполка П.И. Зубов на 3-й день в Дорогобуже оказался вдруг «уполномоченным от командующего Западным фронтом»! Причем по бумаге партизанам от П.А.Белова «…предписываю вам …выполнять его …распоряжения». Как брать город, так партизаны, как часовых у складов расставить — тут и Красная армия выискалась! Уж не это ли «участие во взятии Дорогобужа» своих войск подразумевал в послевоенных воспоминаниях Г.К. Жуков:

«…партизаны активно помогали …Белову в снабжении …войск продовольствием и фуражом. Вместе с воинскими частями партизаны захватили Дорогобуж».

«Воинских частей» жуковского фронта при освобождении Дорогобужа, как мы выше указывали (гл. II), набралось 62 человека собранных партизанами парашютистов. Но здесь мы о другом: после снабжения беловских войск продовольствием и фуражом Жуков странным образом сразу же вспоминает захват Дорогобужа (партизанами! — правда, озвучить это Жукову не хочется, и потому тут же вслух дополнение: …партизаны захватили Дорогобуж …Вместе с воинскими частями…). В общем, вспомнил Г.К. Жуков не что иное, как спасение партизанами кавкорпуса П.А. Белова от голодной гибели.

Однако вернемся к Белову с его предписанием партизанам выполнять распоряжения Зубова. В чем заключалось выполнение дорогобужцами зубовских, а позже и генерала В.К. Баранова распоряжений, видно из следующих цифр:

— на пополнение подразделений 1-й гв. кавдивизии срочно передается 700 человек партизан с личным вооружением, а также артиллерией;

— на восстановление конского состава у населения района и партизан «конногвардейцам» дивизии В.К. Баранова забрано 1488 лошадей (полторы тысячи!);

— беловцам передано 197 ящиков тола, сотни тысяч патронов, 65 станковых пулеметов, 5249 винтовок, 60 693 снаряда.

А теперь представим появившуюся под Дорогобужем кавдивизию Баранова (1-ю гвардейскую) без всего выше перечисленного. Как насчет хотя бы намека на боеспособность? Хороша же была бы жуковско-беловская гвардия, пожелай она своими «силами» захватить город!

Дальше — больше. Мясо, картофель, рожь, овес и ячмень, солома и сено: с февраля по апрель 1942-го дорогобужцы передают армии 300 тонн мяса, 689 тонн ржи, 1113 тонн картофеля, 270 тонн овса, 39 тонн ячменя, сена и соломы 1447 тонн, — и все очень законно (по советским, естественно, законам), «в порядке государственных поставок»! Восточные, твердо отвоеванные территории Смоленской области на основании Постановления правительства были от бремени госпоставок временно освобождены: там совпартлица воочию видели картину на местах, и подобие вины государства за допущенное разорение требовало компенсации. Так сказать, …в ответе за тех, кого приручили. А в тылах группы армий «Центр» навязываемая реалиями войны, а не тыловой конъюнктурой, аксиома была иная: спасение утопающих — дело рук самих утопающих! Так что, дорогие крестьяне, отдайте последнее сегодня, чтобы не отведать германского штыка завтра. И не партизанам отдайте (это уж ваше дело), а родной, горячо любимой Рабоче-Крестьянской Красной армии, — беловцам. Не оправдалось… Но то предмет иного повествования.