Английские короли - Вадим Эрлихман Страница 78

Ночь 6 октября 1651 года молодому королю из рода Стюартов пришлось провести в ветвях раскидистого дуба в лесной глуши Вустершира. Внизу расположились на ночлег солдаты армии Кромвеля; поделив между собой скудный ужин, они до темноты распевали пуританские гимны. У короля кружилась голова, ныли ноги, саднили мозоли на руках. От заунывных гимнов нестерпимо хотелось спать. Но Карл Стюарт не смел даже пошевелиться; он знал, что эти солдаты, так же как и сотни их товарищей по всему графству, ищут именно его.

Еще пару недель назад он руководил армией из 13 тысяч человек — шотландцев и английских роялистов. Но после разгрома при Вустере его люди рассеялись, а ему самому пришлось бежать сюда, на ферму Боскобел. Когда-то, до закрытия монастырей при Генрихе VIII, здесь находилась цистерцианская обитель Белых сестер. Теперь на ее развалинах стоял покосившийся дом дровосека Пендрелла, куда верные люди с большим трудом доставили короля. Генералы Кромвеля пообещали за его поимку тысячу фунтов и одновременно грозили повесить каждого, кто поможет ему. Ему пришлось остричь свои длинные волосы, переодеться в лохмотья, вымазать лицо углем. Мало того — солдаты явились даже в убогий домик дровосека, и король был вынужден прятаться на дереве. Сидя там, он думал о всех испытаниях, которые ему пришлось пережить. Скитания по Англии в тщетных поисках поддержки, предательство друзей, наконец, казнь отца — за что ему это все? Но король был умным человеком и быстро отогнал от себя печальные мысли. Вместо этого он стал вспоминать беззаботное детство в Уайтхолле — детство наследника, которому в один прекрасный день предстояло стать королем. Не таким, как сейчас — «королем понарошку», жалким изгнанником, а подлинным правителем двух королевств, Англии и Шотландии.

Принц Карл, второй сын короля Карла I Стюарта и королевы Генриетты-Марии, родился 29 мая 1630 года. Мальчика доверили целому взводу нянь под командованием графини Дорсет; восемь человек были заняты исключительно тем, что посменно качали его колыбель. Из всех нянюшек младенец безошибочно выбрал самую молодую и симпатичную, Кристабел Уиндем, ставшую его любимицей. Отец был очень привязан к Карлу и даже иногда читал ему по вечерам — сам принц научился читать довольно поздно, зато очень полюбил это занятие. Впрочем, он никогда не корпел над книгами, как его дед Яков. Карл был живым, подвижным мальчиком и в восемь лет, упав с крыши, сломал ногу и сильно ушибся. В 1638-м его сделали принцем Уэльским и отдали на попечение коллективу учителей под началом графа Ньюкасла. Однако вскоре безмятежную жизнь принца прервали тревожные события революции. Захвативший власть парламент назначил наставником Карла одного из своих лидеров, Хэмпдена, чтобы тот воспитал его в духе «уважения к воле народа, выраженной в законах». Однако мальчик был твердым роялистом и в палате лордов, куда его избрали в возрасте 11 лет, старался отстаивать интересы своего отца.

Почтенные законодатели уже тогда изумлялись острому языку мальчика. Как-то мать пыталась напоить его горьким лекарством. Принц отказывался; тогда граф Ньюкасл начал расписывать ему полезность лекарства. «А почему же вы сами не вылечились им?» — осведомился Карл у вечно хворого графа. В 1642 году Ньюкасл настолько занемог, что отказался от должности гувернера, и она досталась маркизу Херефорду — человеку веселому, большому любителю женщин. К ужасу своей благочестивой матери, Карл вскоре начал проявлять неуемный интерес к слабому полу. Первой была няня Уиндем, к которой юный принц начал проявлять отнюдь не сыновние чувства. Она же, оценив ситуацию, вымогала у него подарки и должности для своих земляков. Слишком бойкую няню пришлось отослать вон, но мальчик тут же переключился на других. Однажды во время церковной службы отец даже дал ему по голове тростью за неприличную возню с фрейлинами на задней скамье. Позже Карл открыто похвалялся своими победами и вел донжуанский список, в который вошло почти 300 женщин — от проституток до принцесс. В народе его прозвали «Старым Волокитой» (Old Rawley). При этом он не отличался красотой — длинный нос Стюартов, смуглое лицо, отвисшие щеки. Карл был высок ростом, строен, хотя к старости начал полнеть; волосы имел темного, почти черного цвета, но почти всегда носил парик по моде своего времени.

Карл славился умом и наблюдательностью, любил острые, хоть и грубоватые шутки и был неутомимым рассказчиком; он особенно любил истории о своих приключениях во время гражданской войны. Он не отпускал от себя личного летописца, Сэмюэля Пипса, которому мы обязаны массой сведений не только о личности короля, но и обо всей его эпохе. Учеба Карла была очень недолгой, но он быстро усваивал информацию и хорошо знал не только историю и право — его любимые предметы, — но и естественные науки. По словам Пипса, он любил наблюдать вскрытие трупов умерших; вместе со своим кузеном Рупертом он увлекался химическими опытами и за неделю до смерти занимался перегонкой ртути. Во дворце он завел комнату, где хранились всякие диковины, собранные как в Англии, так и за границей. Не было такой области знаний, которой бы он ни интересовался — посещал фабрики, обожал корабли и сам плавал на яхте, увлекался модными астрономическими теориями. Карл покровительствовал литераторам и особенно драматургам и сам играл в любительских спектаклях. Прекрасно разбирался в архитектуре и лично руководил перестройкой Лондона после Большого пожара 1666 года. Он также собирал картины и редкие книги.

Карл много занимался спортом, пока его здоровье не пошатнулось из-за распутной жизни. Он играл в теннис, много ходил пешком, превосходно танцевал, но больше всего любил охоту и конные состязания. В Ньюмаркете и других местах он постоянно посещал скачки и положил начало любви английского высшего общества к этому виду развлечений. Вообще он был типичным английским джентльменом в своем увлечении лошадьми, гончими и лисьей охотой. Народ любил его, несмотря на расточительство и неподобающее поведение, — этот веселый монарх казался всем избавителем от унылой пуританской деспотии. Король сквозь пальцы смотрел на коррупцию и прочие недостатки своих приближенных, но не из любви к ним, как Яков, а из лени и цинизма. «Всего не украдут», — говорил он. Все его царствование, несмотря на войны и природные катаклизмы, пролетело как один сплошной праздник, и лишь потом англичане увидели, как дорого — во всех смыслах — оно обошлось. Про Карла говорили: «За всю жизнь он не сказал ни одной глупости и не сделал ничего умного».