Имам Шамиль - Шапи Казиев Страница 78

В который уже раз на помощь Шамилю пришел мудрый шейх Джамалуддин Казикумухский. Он напомнил имаму об одном отшельнике, пользовавшемся в народе большим уважением. Его почитали за святого, воплощающего в себе высшие достоинства мюридизма. Он был существом удивительным, пророчества его всегда сбывались, а самые трудные вопросы находили у него благочестивое разрешение.

Святой отшельник был привезен в Ведено и помещен в кабинет Шамиля. Увидеть его стекалось множество народу, который он доводил до исступления своими пламенными проповедями. Когда он начинал зикр, восхваляя Аллаха и принося ему раскаяние, все вокруг сливались в единое целое с пением «Ла-ильлаха-иль-алла» и других формул зикра.

Вдохновленных горцев отшельник учил умеренности, добросердечию и предостерегал от гибельных пороков, к которым неминуемо приводит стремление к излишествам.

С отшельником соглашались все. Но не все верили, что самые знатные семейства Грузии не в силах заплатить больше сорока тысяч.

Шамиль потерял покой, не зная, как разрешить проблему. Но однажды увидел во сне, что к нему направляется из Хасавюрта человек, способный уладить дело. Так оно и случилось.

Устав от неопределенности, генерал Орбелиани послал в Ведено своего поверенного юнкера Исаака Грамова. Это был армянин из Шуши, учившийся в училище немецких колонистов, а затем поступивший на службу в комендантское управление. Там его и приметил Орбелиани. Грамов отлично знал местные нравы и умел договариваться с горцами.

С детства усвоивший тонкости кавказского этикета, Грамов начал с поздравлений по поводу возвращения сына Шамиля, передал имаму подарки, самые добрые пожелания от своего начальства и благодарность от родственников княгинь за хорошее обращение с пленницами. Грамова хорошо приняли и поместили в отдельной комнате. Вечером он вновь был приглашен к Шамилю.

О главном деле Грамов заговорил не сразу. Прежде они обсудили ход Крымской войны, тактику сторон и разницу в вооружении. Затем Шамиль спросил Грамова о недостатках, замеченных им в Имамате. Грамов отвечал, что все здесь хорошо, вот только дороги плохие и путешествовать по ним — сущее наказание. Шамиль остался доволен ответом Грамова. Свои трудные дороги, непроходимые леса, крутые перевалы и опасные переправы он считал лучшим оружием, делающим его сильнее многих правителей.

Когда же разговор коснулся основного вопроса, Грамов доверительно сообщил Шамилю, что европейские газеты пишут о нем как о великом герое и выдающемся полководце, к тому же сумевшем отнять у царя своего сына. А насчет миллиона Грамов сказал, что даже если бы князья и смогли его собрать через несколько лет, то царь не позволил бы отдать Шамилю столь значительную сумму, которая способна многократно увеличить его военные возможности.

Пообещав, что все кончится хорошо, и назначив местом обмена старую просеку у реки Мичик, Шамиль отправил Грамова обратно.

На следующий день имам собрал своих сподвижников и решительно объявил, что если они не согласятся на условия князя Чавчавадзе, то пусть забирают пленниц себе, а он больше не станет держать их у себя.

Стало ясно, что пора принимать окончательное решение. Сподвижники имама согласились принять условия князя, но потребовали, чтобы деньги были выданы мелкой серебряной монетой. Так выкуп мог выглядеть более значительным, чем был на самом деле.

В тот же день княгиням было объявлено, что они свободны. Дело было лишь за тем, чтобы согласовать условия обмена и подготовить их отъезд. Бывшие пленницы дали волю слезам. К ним присоединились и жены Шамиля, которые за восемь месяцев почти сроднились с княгинями и их детьми.