Дзержинский. От "Астронома" до "Железного Феликса" - Илья Ратьковский Страница 78

Эти сообщения подтверждают воспоминания П. Д. Малькова. Согласно им, латышскому отряду под его руководством предстояло захватить дом на Большой Дмитровке. На предложение сдать оружие анархистами был открыт беспорядочный, но интенсивный пулеметный и винтовочный огонь. Штурму здания также мешала отделявшая особняк от улицы высокая чугунная решетка примерно в два человеческих роста, с запертыми массивными двухстворчатыми воротами. Попытки издали подорвать ворота с помощью гранат оказались безрезультативными. Только после того как Мальков подполз к полуметровому фундаменту, на котором находилась решетка, и заложил тяжелую гранату рядом с замком, удалось взорвать ворота. Последовал штурм, и анархисты практически мгновенно капитулировали ^[741].

Состояние особняка было опять-таки удручающим. П. Д. Мальков вспоминал: «Я вошел в особняк, где Озол с группой латышей уже производил обыск. Представившееся моим глазам зрелище производило отталкивающее впечатление. Особняк был загажен до невероятности, Здесь и там виднелись пустые бутылки с отбитыми горлышками из-под водки, дорогих вин, коньяка. Под ногами хрустело стекло. По роскошному паркетному полу расплывались вонючие, омерзительные лужи. На столах и прямо на полу валялись разные объедки, обглоданные кости, пустые банки из-под консервов вперемешку с грязными, засаленными игральными картами. Обои на стенах висели лохмотьями, обивка на мебели была распорота и изорвана в клочья. В одной из комнат на сдвинутых столах громоздилась куча ценностей и денег, обнаруженных при обыске. Здесь были и десятки пар золотых часов, и множество колец, ожерелий, колье, сережек, и массивные золотые и серебряные портсигары, и мельхиоровая посуда — одним словом, настоящий ювелирный магазин. Много было изъято оружия: винтовок, револьверов, патронов, ручных гранат. Хранились в особняке и порядочные запасы продуктов и вин, во дворе же латыши обнаружили целый винный склад» ^[742].

Несколько более продолжительным было сопротивление в «Доме Анархии». К моменту захвата Мальковым особняка на Большой Дмитровке там еще продолжался бой. Среди штурмующих чекистов и красногвардейцев были раненые и убитые. Переброска части отряда Малькова в 50 латышей, а главное, два орудийных выстрела трехдюймовки изменили ситуацию. «Первым же снарядом искусные артиллеристы снесли горную пушку, стоявшую у подъезда «Дома Анархии». Второй выстрел разворотил стену, с треском полопались стекла во всех окнах. Поняв бессмысленность дальнейшего сопротивления, анархисты выкинули белый флаг. Штаб «черной гвардии» капитулировал. Мы подоспели к шапочному разбору» ^[743].

Впрочем, латыши, возможно, сыграли все-таки более важную роль, о чем свидетельствует В. Ф. Клементьев: «Точной даты не помню, но знаю, что в солнечный апрельский день клуб анархистов на М. Дмитровке был ликвидирован чекистами. Я находился в большой толпе любопытных, запрудивших улицу, чтобы поглядеть на «штурм бандитской крепости», — так говорили в толпе. На удивление всем нам, милиционеры не разгоняли толпу. Свидетельствую, что анархисты упорно сопротивлялись. Отряды чекистов на подступах к клубу были встречены стрельбой, которая продолжалась несколько часов. Чтобы проникнуть внутрь здания, требовалась артиллерия. Только после нескольких взрывов гранат чекисты ворвались в клуб. Но там, как говорили в толпе, никого не оказалось. То же услышал я и в Варшаве, в 1921 году, от Б. В. Савинкова и от полковника Эрдмана. По их словам, латышские стрелки, обложившие тыльную сторону клуба анархистов, беспрепятственно пропустили через свой кордон всех анархистов. Так ли это было в действительности, не знаю. Полковник Эрдман — человек очень странный. От Савинкова в Варшаве я узнал, что во время нашей работы в Москве (1918) полковник Эрдман имел контакт с Кремлем и через него якобы сам Ленин задавал ему — Савинкову — вопросы о планах последнего; Эрдман эти вопросы передавал Бредису, а Бредис Савинкову. Тем же путем шли ответы Савинкова Ленину. То же самое рассказал мне Эрдман (в 1923–1924 годах), когда после его изгнания из СЗРиС он пригласил меня приехать к нему «отдохнуть». Все расходы дорожные он брал на себя. С одобрения и при содействии Д. В. Философова я поехал к Эрдману в Сопот. После многих долгих разговоров о никчемной деятельности СЗРиС полковник Эрдман предложил мне написать совместно с ним письмо Дзержинскому с предложением в обмен за сведения, касающиеся причин гибели Бредиса и Рубиса, дать ему (Дзержинскому) подробное описание всего, что нам известно о работе Союза в Москве. От участия в этой сумасбродной комбинации с предательством я отказался. И отношения у нас испортились» ^[744].

Наиболее же упорное сопротивление было оказано анархистами, засевшими на Донской улице в доме Банкетова в Замоскворецком районе. Только использование артиллерии решило исход многочасового развернувшего сражения. Верхний этаж особняка был разрушен орудийными выстрелами. Тогда осажденные из группы «Братство» перешли на нижний этаж здания и продолжали отстреливаться уже оттуда. Они сдались только в 2 часа дня. При этом именно замоскворецкие анархисты с Донской улицы отрицали свой антисоветский настрой. Незадолго до разоружения в газете «Анархия» появилась заметка следующего содержания: «За последнее время в Замоскворечье кем-то упорно распространяется слух о том, что в скором времени ожидается выступление анархистов против большевиков. Донская группа настоящим заявляет, что не только не собирается выступать против большевиков, но если бы кто-нибудь справа, — например, Белая гвардия, выступил против большевиков, Донская группа будет защищать большевиков с оружием в руках, несмотря на принципиальное расхождение с ними».

Всего при разоружении со стороны анархистов было убито и ранено не менее 30 человек, красноармейские и чекистские потери исчислялись 10–12 ранеными и убитыми ^[745]. Жертвы были, в первую очередь, среди штурмовавших здания солдат. Так, при штурме особняка на Донской улице от пулеметного огня и брошенных бомб погибло несколько красноармейцев Варшавского революционного полка. При попытке преодолеть чугунные ворота особняка погиб инструктор команды разведчиков полка А. В. Гадомский и разведчик Ф. К. Барасевич, впоследствии 16 апреля они будут захоронены у Кремлевской стены. Позднее там же будет похоронен Дубнев, скончавшийся от ран, полученных 12 апреля ^[746]. Небольшое ранение в руку получил даже руководитель ВЧК Ф. Э. Дзержинский, лично принимавший участие в освобождении одного из особняков ^[747]. Среди принимавших участие в разоружении латышских стрелков, по свидетельству П. Д. Малькова, потерь не было ^[748].