Иван Молодой. Власть полынная - Борис Тумасов Страница 78

Перебрались в Москву тверские бояре, Иван Третий принял их под свою защиту. Сообщили они, что еще несколько боярских семей попадутся в Москву.

Снова прислал тверской князь письмо в Москву, в каком обиды свои перечислял: зачем привечает великий князь бояр-изменников?

Однако Иван Третий тем слезным мольбам не внял, продолжал тверских перебежчиков миловать, землями наделял, местами в Боярской думе жаловал да еще и приговаривал:

- Коли князь Михайло мне еще перечить станет, пойду к нему с войском, заставлю силой признать себя моим младшим братом.

Попытался молодой великий князь Иван слово в защиту дяди вставить, но государь, на Думе смолчав, явился к Ивану Молодому в его хоромы, по палате прошелся, окинул все оценивающим взглядом, потом на лавку сел и заговорил:

- То и худо, сын, что дядька твой Михаил забыл, что сестра его Мария моей женой была. А кому как не ему помнить надобно, что, когда Тверь с Москвой заедино стояли, никто из князей не мог их сломить…

Посмотрел на сына, усмехнулся:

- Поди, карта у Михаила имеется, поглядел бы, что из себя Московская Русь представляет. От Студеного моря до поля Дикого и от земель Литвы и Польши до Каменного хребта…

И прищурился хитро:

- Вот, Иван, когда намилуешься с Еленой Стефановной, пошлю тебя, чтоб северной окраиной земли Московской прошелся с ратными людьми к самому верхнему углу Каменного пояса, что отделяет Европу от Азии. Пусть знают все государи: настанет время - и перешагнем мы Каменный хребет, в Азию явимся. Повременив, добавил:

- Не я, так ты, сын, либо кто из нашего рода Рюриковичей, кто на московском столе сидеть после нас будет, завет этот исполнит…

Она вошла в церковь Успения Богородицы так тихо, что никто и не заметил. Зажгла свечу от другой, горевшей в высоком поставце, и встала, где место великим княгиням указано.

Иван Третий скосил глаза, увидел ее. Елена молилась, не ведая, что государь смотрит на нее, смотрит внимательно.

Зоркие глаза великого князя разглядели, что Елена непраздна. Другой, может, и не понял бы, но он знает: так аккуратно первые месяцы ходила Марьюшка. Тепло подумал: «Надобно ждать внука».

Покосился на сына, Ивана Молодого. Он стоял на молитве рядом. Знает ли Иван, что великая княгиня в тягости?

А ему предстоит надолго отлучиться из Москвы. После Крещения отправиться в Вологду и по первому теплу добраться до северного края Каменного пояса…

Может, повременить слать Ивана? Ведь Елена - его забота.

Но тут же напрочь прогнал сердобольную мысль. Ежели бы он, Иван Третий, каждый раз обращал на жену внимание, когда бы дела государственные вершил? Один Новгород сколько заботы придает.

Вчера явился новгородец Агафон, посадник Неревского конца, с вестью неприятной. По слухам, казначей архиепископа новгородского грамоту от Казимира получил, что сызнова Новгород к Литве склоняет…

«Проверить надобно, - подумал Иван Васильевич, - и, коли все правда, по возвращении Ивана Молодого слать его в Новгород, пускай суд учинит…»

Самому нельзя ехать: Тверь ровно рана болезненная открылась…

Священник молитву читает, мысли государя отвлекает, а хор слаженно, красиво поет.

Ну почему новгородцам снова неймется? Будто и карал их сурово, сколько бояр выселил, самую главную заводчицу Марфу Борецкую в Московскую волость переселил, вечевого колокола новгородцев лишил, - ан им все не в урок?..

По всему видать, вскорости и Тверь к рукам прибрать придется. Много мнит о себе Михайло, памятью Марии не дорожит…

А что с братьями-удельщиками поделать - Иван Третий на этот вопрос ответить не смог. Того и жди, они норов свой показывать начнут…

Из церкви вышли молча. С паперти спустились, Иван Молодой намерился к своим хоромам повернуть. Иван Третий остановил его, о Елене не спросил, сказал:

- На прожилое тебе, Иван, с княгиней Еленой город Суздаль жалую. Знаю, нуждаешься.