Солоневич - Константин Сапожников Страница 77

Борис дозвонился до брата из Брюсселя 4 февраля, чтобы убедиться в достоверности сообщений о террористическом акте. В тот же день он направил Ивану и Юрию телеграмму с соболезнованиями. На похороны не приехал.

Газета «Зора» от 5 февраля со ссылкой на источники в полиции отметила, что агенты не заметили никакого внешнего проявления скорби, никаких слёз у Ивана Солоневича. Даже больше: через некоторое время после взрыва Солоневич бродил по комнатам и тихо насвистывал, увлечённый своими мыслями. Подобное не соответствующее тяжести момента поведение Ивана позже интерпретировалось его врагами как косвенное доказательство самопокушения. Поэтому, мол, и насвистывал, — всё удалось! То, что Иван переживал тяжелейший шок от гибели жены, что она стала жертвой бомбы, предназначенной для него, журналистами почему-то не принималось во внимание.

Другая газета — «Утро» — в тот же день опубликовала пространное интервью с Иваном, в котором он рассказал о практических результатах семейной антисоветской работы, давая понять, что именно это привело к бомбовой атаке со стороны Советов:

«Прочитанные доклады: в Финляндии — 9, Болгарии — 12, Югославии — 10, Швейцарии — 6, Франции — 15, Бельгии —11, Австрии — 4.

Нами опубликованы следующие книги:

Мои: „Россия в концлагере“ — в двух русских изданиях, 4 — немецких, 1 — польском, 1 — хорватском, американском, английском, 3 — чешских, 1 — голландском. Эта книга переводится на сербский, испанский, французский, итальянский, шведский, норвежский, датский и японский языки; „Памир“ — два русских издания. Переводится на немецкий, английский, польский, шведский и французский языки.

Борис Солоневич: „Молодёжь и ГПУ“ — два русских издания. Переводится на немецкий, французский и английский языки. Тамара Солоневич: „Записки советской переводчицы“ — два русских издания, 2 — немецких, 1 — польское. Переводится на французский и английский языки.

Мы издали с пропагандистской целью на болгарском языке 4 брошюры: „В колхозе“, „День врача в концлагере“, „Товарищ Ягода“, „Тайна Соловецкого монастыря“.

С 20 июня 1936 года мы издаём газету „Голос России“, которая имеет 7–8 тысяч экземпляров тиража. Газета распространяется в 52-х государствах, главным образом во Франции и Америке.

Мы будем до конца продолжать нашу борьбу против большевизма, так как считаем, что большевизм — громадное зло и величайшая опасность для человеческой культуры и человеческой жизни».

Отпевание погибших прошло в соборе Святой Софии. Почти вся русская колония и немало сочувствующих болгар проводили в последний путь Тамару Солоневич и Николая Михайлова. Впереди траурной процессии несли венки, перевитые лентами национального русского триколора, и вслед за ними над многотысячной толпой — в сильных руках студентов-спортсменов — плыли гробы. Вдоль маршрута бесконечного человеческого потока были расставлены усиленные наряды полиции. Власти опасались новых покушений «бомбистов».

После того как гроб Тамары был опущен в могилу, Иван обнял сына и в наступившей пронзительной тишине произнёс вполголоса:

— Юрий, теперь борьба до конца…

Слова предназначались только сыну, но были услышаны многими.

Никаких речей не произносилось. В отчётах о похоронах столичные газеты единодушно отметили: «Общее мнение эмиграции и болгарской общественности: покушение — дело рук здешней легации Советов».

Трагедия в Софии вызвала поток солидарных писем-посланий со всего Русского Зарубежья. В числе первых откликнулся Михаил Спасовский (Гротт). Он узнал о гибели Тамары из 6-го номера «Нового слова». Спасовский писал, обращаясь к Ивану Солоневичу: «На Ваши плечи легла холодная рука смертельных испытаний во имя счастья той Белой, той нашей царственной России, которой Вы так преданно и жертвенно служите… Несомненно, покушения на Вас будут продолжаться, поэтому необходимо создать вокруг Вас крепкую организацию бдительной охраны из верных и смелых людей. Пора нам всем перейти на военное положение, — ведь лучших из нашей семьи уничтожают, как куропаток, — по выбору и безнаказанно!»

Соболезнования прислали многочисленные русские организации, эмигрантские деятели культуры и искусства. Среди них — И. А. Бунин, который написал: