Опричники Сталина - Алексей Тепляков Страница 77

Убыв весной 1938 г. из Улан-Батора на большое повышение в Москву, Миронов оставил в МНР своим преемником выдвинутого им ещё в Сибири человека — бывшего помначальника КРО УНКВД по Запсибкраю М. И. Голубчика. Тот продолжил линию Миронова, а в положенное время был снят и осуждён по «сталинскому списку» к высшей мере наказания.

Для массовых карательных акций 30-х годов характерен их выход за национальные границы. В первой половине 30-х годов монгольские власти по указаниям из Москвы арестовывали и высылали в СССР русских эмигрантов, а советские чекисты во множестве арестовывали на территории МНР как русских, так и монголов с бурятами, после чего вывозили их в СССР для расправы. В 1937–1938 гг. на территории МНР были выявлены свои «враждебные национальности», в связи с чем, наряду с монголами, с помощью НКВД активному истреблению подверглись китайцы и буряты ^[291]. Дирижёрами террора в Монголии стали С. Н. Миронов и М. И. Голубчик, исполнителями — многочисленные советники и инструкторы НКВД, прикомандированные к МВД МНР. Отметим, что советские чекисты приняли активное участие в массовых репрессиях и на территории Тувы.

Вот некоторые из попавших под вполне заслуженное (но зачастую мягкое) наказание кадров, помогавших Миронову и Голубчику в истреблении монголов и арестованных в основном летом 1939 г.:

Советник НКВД в Монголии Л. Б. Кичков был осуждён 21 февраля 1940 г. (в один день с Мироновым!) за массовые аресты партийно-государственных деятелей и граждан МНР. 22 февраля 1940 г. расстреляли и инструктора восточного отдела МВД МНР лейтенанта ГБ В. Л. Светлова-Хейфеца, арестованного в мае 1939 г. (впоследствии реабилитирован). Ф. Я. Яковлев, в 1936–1939 гг. работник МВД МНР, арестован в июне 1939 г. и осуждён Военной коллегией Верхсуда СССР на 15 лет за антисоветскую деятельность. А. П. Алексеев, в 1937–1939 гг. начальник отделения особого отдела 57-го особого корпуса в МНР, в июле 1939 г. арестован за нарушения законности и осуждён Военной коллегией Верхсуда СССР на три года заключения ^[292].

Советник МВД МНР с мая 1938 по июнь 1939 г. К. Я. Шустов был осуждён на 15 лет за антисоветскую деятельность. Бадма Будаев, бурят, с конца 1937 г. и по день ареста работал в Монголии инструктором при МВД МНР. Арестован в 1939-м и получил 8 лет лагерей (реабилитирован). Другой бурят, Д. Р. Цыдендамбаев, с 1936 г. работал по линии НКВД СССР в МНР, был репрессирован. А. Н. Лобиков, в 1936–1939 гг. инструктор МВД Монголии, в июне 1939 г. был исключён из партии за развал шифрработы, выполнение директив об истреблении монгольских кадров, вскрытие писем в адрес инструкторов МВД и в Москву; осуждён на три года заключения ^[293].

Инструктор МВД МНР Н. И. Спирин был арестован в январе 1939 г. и осуждён Особым совещанием НКВД на три года заключения как участник антисоветской организации, ставившей целью необоснованными репрессиями озлобить население МНР против народно-революционного правительства. С этой целью он проводил массовые аресты командиров НРА, фальсифицировал дела, применял извращённые методы следствия. Инструктор погранвойск НКВД в МНР К. Н. Зайчук был арестован в июле 1939 г. и в следующем году Военной коллегией Верхсуда СССР осуждён на 10 лет; освобожден в 1950 г.

Заодно с чекистами-советниками пострадал и комдив Н. Н. Литвинов, командир 7-го конного корпуса, с сентября 1937 г. работавший военным советником Главкома Монгольской Народно-Революционной армии. Арестованный в 1939 г. как участник контрреволюционного заговора в МНР, Литвинов оказался осуждён на 8 лет — за то, что «попал под личное влияние полпредов СССР в МНР Миронова и Голубчика, впоследствии разоблачённых в антисоветской заговорщицкой деятельности, не вскрывал действительных причин крайне тяжёлого положения Монгольской Народно-Революционной армии и не принимал, как военный советник, мер к их устранению» ^[294].

…Агнесса в своих мемуарах приводила колоритные детали монгольского быта, не без ужаса вспоминая о местных нравах: «А гигиена! Кому приспичит, просто присаживается под забором на корточки, правда, халатом прикроется. Увидит меня, приветствует любезнейшим образом, а сам… Приказ был — прогонять всех из-под заборов, устраивать уборные». Но монголы отказывались копать землю, считая ее телом бога, и даже мертвецов не зарывали, а вывозили в степь, в долину смерти… Агнесса слала родичам с диппочтой посылки, набитые шоколадом, тканями и пачками денег, щеголяла на дипломатических приемах невероятными туалетами, которые жёны монгольских сановников раболепно копировали. «Жила, как зажмурившись», — вспоминала она впоследствии о своей шикарной жизни ^[295].

Наконец, Миронов завершил основной разгром «врагов», передал бразды сменщику и убыл в Москву — фактическим заместителем наркома иностранных дел по Дальнему Востоку. По пути в столицу он остановился в Новосибирске, где встретился с начальником управления НКВД Григорием Горбачом. Тот сообщил Миронову, что к апрелю 1938 г. им было арестовано по три состава районного и областного руководства. Миронов показывал: «Я спросил у Горбача, неужели всё это безнаказанно проходит, ведь этого скрыть от широких масс невозможно (хотя сам Миронов совершенно не боялся, что монгольские массы узнают об исчезновении практически всех руководителей страны и тысяч лам — А. Т.). Он ответил, что я отстал от современных темпов» ^[296].

Конечно, «бывшие» должны были быть уничтожены. Но арест трёх составов партийно-советского начальства Миронов воспринял как что-то экстраординарное: дескать, одно дело — какие-то кочевые монголы, другое дело — непрерывный террор у себя дома в течение почти года. Не слишком ли? Для разгрома всех заговорщиков достаточно было поменять руководство один раз, но никак не трижды…

По воспоминаниям Агнессы Мироновой, даже правая рука Ежова Фриновский при ней рассказал Миронову, как при случае посмел осведомиться у Сталина, не слишком ли много крови? На что Сталин, усмехнувшись, велел Фриновскому не беспокоиться: «Партия всё возьмёт на себя!» Однако не исключено, что в тех словах Сергея Наумовича была и ревность к своему бывшему заму Горбачу, который чересчур много чистил уже после Миронова, разоблачая тех, кого тот счёл проверенными. Ведь Горбач к тому времени расстрелял как румынского шпиона даже оперсекретаря управления НКВД и лихого разведчика периода гражданской войны Л. И. Макова, ранее состоявшего при Миронове… ^[297]