Три года революции и гражданской войн - Даниил Скобцов Страница 77

4) При обсуждении на конференции вопроса о возмещении убытков союзных стран в мировой войне кубанской делегации вменяется в обязанность настаивать на покрытии убытков, понесенных войной, России и, в частности, Кубанскому краю, понесшему колоссальные жертвы в мировой войне.

Мысля себя неразрывно связанным с Россией – единой и свободной, – Кубанский край признает международные обязательства России… в отношениях, пропорциональных количеству его населения и при учете жертв Кубанского края в мировой и в явившейся ее последствием гражданской войне.

5) В вопросе об организации армии делегация должна руководствоваться постановлениями Кубанской Чрезвычайной рады от 5 декабря с. г.

6) Торговые договоры не должны являться необходимой частью условий мира.

Россия должна быть признана свободной в своей торговой политике и в договоре о мире на нее не должно быть налагаемо обязательство заключить тот или иной торговый договор или не заключать его.

Таможенные отношения России с другими державами должны быть построены на принципе устранения всяких препятствий к возрождению независимой здоровой экономической жизни России и ее частей.

Впредь до воссоздания России и организации общегосударственной власти отдельным государственным образованиям и самоуправляющимся ее частям должна быть обеспечена полная независимость в определении и осуществлении их экономической, финансовой и таможенной политики, причем мероприятия и в указанных областях должны быть направлены к эффективному объединению.

7) Настоящий «Наказ» вручается Особой кубанской делегации для строгого руководства. В случаях, настоящим наказом не предусмотренных, делегация руководствуется постановлениями Кубанской Краевой рады, постановлениями и указаниями кубанского войскового атамана и Кубанского Краевого правительства.

Подписали «Наказ» кубанский войсковой атаман и члены Краевого правительства. Напечатан был «Наказ» типографским способом в строго ограниченном количестве экземпляров. При особых письмах, покрытых подписями атамана и членов правительства, «Наказ» передавался 31 декабря членам делегации для «строгого руководства во всех решениях и выступлениях». Особые официальные письма-полномочия, русский текст которых заготовлялся типографским способом, а французский на машинке, за теми же подписями того же 31 декабря были вручены членам делегации. Наконец, каждому выдавалось еще особое удостоверение.

Так, с большою осмотрительностью, со стремлением закрепить на бумаге в документе пределы полномочий каждого делегата Кубанское правительство, организуя выезд своей делегации за границу, блюло, можно сказать, каждую букву и значок над нею… Подробность весьма характерная для обстановки момента. Последующее изложение хода работ и уклонов делегации и ее отдельных членов покажет основательность правительственной осторожности.

* * *

Все рождественские Святки делегация, возглавляемая Л. Л. Бычом, готовилась к выезду за границу. Ведомство финансов было занято задачей размена для этой делегации по наиболее выгодному курсу ее миллиона рублей. Сама она готовилась выехать с подобающей импозантностью, прежде всего, по своему наружному представительству. Состояла она, как выше было отмечено, из девяти уполномоченных, но обзавелась еще (по началу) офицерами для поручений, также особым секретариатом, мало того, прихватили еще несколько казаков из бывшего императорского конвоя: генерал Савицкий, сам бывший офицер этой части, не преминул прихватить с собой именно несколько гвардейцев.

Член рады С. Ф. Манжула, хорошо знакомый с делами продовольствия и имевший большой вкус к этому, занялся составлением продовольственных грузов… «Направлялись в оголодавшую после войны Европу», поэтому впрок запасались колбасой, салом, паюсной икрой, балыком и прочей снедью…»

Они выехали. Лука Лаврентьевич Быч определялся в качестве председателя девятичленной делегации

Краевой рады и одновременно – четырехчленной правительственной делегации. Что по первой «большой парламентской» делегации он не считал себя связанным путами наказа малой правительственной делегации – это обнаружилось вскоре после отъезда его из Екатеринодара. Скрепившие его мандат по большой делегации (от Краевой рады) председатель ее Н. Ст. Рябовол и товарищ председателя Султан-Шахим-Гирей нашли возможным включить в общую формулировку ее задач – «для информации западноевропейского общества и защиты интересов Кубани» – еще и новое расширительное дополнение мандата в виде поручения «установить связь с правительствами иных государств», т. е., говоря иными словами, Л. Л. Быч заранее обелялся от всяких неведомых Краевому правительству попыток проникать в передние высокопоставленных особ Европы и Америки в качестве искателя поддержки своих, групповых политических взглядов.

Протокольная запись суждений по этому поводу в совете Краевого правительства сохранила нижеследующее:

– Доктор Долгополов (тогда еще остававшийся в Екатеринодаре) просит указать ему, должен ли он закрывать глаза на возможные данного рода выступления парламентской делегации или он должен против них энергично протестовать?

После возникших горячих прений в правительстве председатель его Ф. С. Сушков формулировал следующее заключение:

– Н. С. Долгополов должен быть всегда в курсе дел «парламентской» делегации и протестовать против ее безответственных выступлений. Точку зрения председателя разделило все правительство и дало соответствующее поручение Долгополову.

Доктор Долгополов в сопровождении своего секретаря выехал из Екатеринодара значительно позже Л. Л. Быча с его «парламентской» делегацией.

Предварительно уже в Екатеринодаре Долгополов заручился для себя и своего секретаря необходимыми пропусками и распоряжениями о содействии им различных консульских и военных властей, русских и иностранных, что оказалось по тому времени весьма существенным для путешествия по Европе.

Л. Л. Быч, по-видимому, не предусмотрел всех трудностей путешествия по Европе в ближайшие послевоенные дни. Сама громоздкость его делегации, ее многолюдность, неоднократные политические ее выступления в пути, подача на отдельных этапах ее путешествия претенциозных политических «меморандумов», заявлений, жалоб и пр. сделали то, что его путешествие длилось, как он заявлял уже по прибытии в Париж, семьдесят пять дней…

Свой лишний человеческий антураж делегации пришлось по пути растерять и сократить. Заявлялось это в виде какой-то жалобы и в ожидании к себе внимания и сочувствия… Конечно, ни на «тигра» Клемансо, ни даже на Вильсона и прочих вершителей судеб жалобы и сетования Л. Л. Быча особого впечатления произвести не могли, да они до них и не могли даже и доходить. Зато, как мы увидим, в нашем кубанском малом мирке, расстроенном и отчаянном всяческими невзгодами, приводили к большим осложнениям.