Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку - Валерий Киселев Страница 77

«В голову лезут мысли о фугасе…»

Сергей Штыхин, командир отделения 3-го автомобильного взвода РМО, младший сержант:

– В полк в Чечне я прибыл десятого сентября двухтысячного года. Перед командировкой в Чечню служил в армии, потом водителем по контракту в войсках МЧС – доставляли гуманитарную помощь в Махачкалу, Буйнакск, Кизляр, Моздок. Так что я немного уже был подготовлен к той обстановке, в которую попал позже.

В роту материального обеспечения водителем попал по распределению. Если честно, тогда мне очень не хотелось там служить. Считал, что они там ничего не делают и «боевых» не получают. Ведь большинство контрактников ехали туда, рискуя своей жизнью, за деньгами, чего греха таить. Только потом мы поняли, что служба в РМО ничем не отличается от других подразделений, а иной раз чаще рисковали своими жизнями, чем пехота, и физически, и психологически. Трудно быть за рулем, когда тебе в голову лезут мысли о фугасе. Где он, интересно, рванет, или пронесет…

Наша рота так же выходила на ВМГ, доставляла в полк боеприпасы, медикаменты, продукты.

На второй день моей службы нас послали на охрану дороги Урус-Мартан – Алхан-Юрт. Шла наша колонна на Ханкалу. В тот теплый день и был мой первый бой. Из «зеленки» по колонне открыли огонь, наш командир взвода, прапорщик Степаненко, не растерялся и отдавал четкие и правильные команды. Благодаря ему у нас в тот день не было потерь. Но сам он месяцем позже погиб…

Наша рота была очень дружная, друг другу всегда старались помочь в ремонте техники, подменить в наряде, если кто-то заболел. Мы за время службы на Кавказе сдружились с ребятами так, что при увольнении в запас плакали, расставаясь. До сих пор не могу найти своих друзей Парфенова Сашку и Масколенко Серегу. Интересно, как сложилась их судьба?..

«Пришлось наводить порядок…»

Валерий Кузнецов, начальник медицинской службы полка, майор медслужбы:

– В начале кампании я в аварию попал, разбился на машине. На Сунженском хребте машина наша, «ГАЗ-66», заглохла, меня взяли на буксир. Водитель был молодой, мы и начали кувыркаться. Спустилась за нами с горы БМП, растянули кабину, нас вытащили. У меня была закрытая ЧМТ, сознание потерял, а водиле только нерв защемило. Пролежал в госпитале 21 день.

В начале ноября 2000 года приехал в Урус-Мартан. Боевые действия фактически не велись, но действовали ВМГ – осматривали дороги каждый день, не стоят ли фугасы.

Стал вникать в дела. Командиром медроты в этот период был капитан Мамедов. Был врач Хижняк, плюс медсестры и фельдшеры в батальонах и артдивизионе и санинструкторы в ротах. Территорию медроты огородили колючей проволокой, чтобы к нам лишние никто не ходил. Сменщик мой практически не занимался профилактикой заболеваний. Известно, что чем больше люди стоят, тем больше расслабляются. Дошло до того, что из полка в день по 2–3 человека в Моздок отправляли с желтухой. Пришлось наводить порядок. Заставили колотить ящики под хлеб – в полку свой хлеб всегда был горячий, свежий. Ездили по подразделениям, следили, чтоб солдаты питались из чистой посуды, чтобы была вода, а это все проблемы. С гепатитом начали бороться. Из Ханкалы привез прививку от гепатита, всех привили. Сделали распределитель, вновь прибывающий личный состав из вертолета загоняем в помещение типа отстойника и там, на взлетном поле, колем прививку, и гепатит у нас стал на нуле. Следили за банно-прачечным хозяйством, чтоб вшей не было, чтоб все помылись. Контрактника можно только принудительно заставить помыться, не захотел – не помылся. Старались всех охватить помывкой и сменой белья. Банно-прачечный комбинат постоянно работал. Личный состав менялся часто, и всех медикам надо было осматривать.

Вправляли вывихи, сложных больных рейсами в Ханкалу отправляли. Простудных заболеваний тяжелых не было. Ранений практически не было, только по глупости. Или подерутся. Один контрактник подрался с друзьями, они ему ребро сломали. Пришлось ночью ехать с ним через весь Урус-Мартан в больницу, врачи там были чеченцы. Утром отвез его в Ханкалу.

«Боец, когда ты последний раз мылся?»

Анатолий Макаров, старший помощник начальника службы РАВ дивизии, майор:

– Доставка боеприпасов, оружия – все это было на мне. Когда полк стоял в районе Борзоя, я приехал в полк с проверкой, к начальнику штаба: «Хочу проехать заставы, проверить обеспечение боеприпасами и оружием. Дайте мне три-четыре человека прикрытия из разведки». Знаю, что это люди нормальные, с ними все вопросы можно решать. Начштаба: «Машина будет».

Выхожу утром из палатки – подошла «мотолыга». Вылез механик-водитель, я думал – это негр: белки глаз, зубы белые, все остальное – черное. «Боец, – спрашиваю, – когда ты последний раз мылся?» – «Товарищ майор, да вроде некогда!» Заглядываю в «мотолыгу», там на полу – слоем в пять-семь сантиметров плещется вода, солярка, масло. «И ты в этом так ездишь?» Проехали с ним по заставам, механик оказался – от бога. Когда ехали в сторону Ламаниисти, правая гусеница висела над пропастью, левая – чиркала по скале. Он летел на четвертой передаче.

После поездки я пришел к начштаба полка: «У тебя бойцы когда последний раз мылись? Ну, командиру полка не до этого, но где же зам. по тылу?» Через два дня этот же механик приехал ко мне – белый! «Как?» – спрашиваю. «В бане помылся!» Радость в его глазах была неимоверная…

«А если кто чухан по жизни…»

Александр «Оккупант», сапер инженерно-саперной роты полка, сержант контрактной службы:

– Блаженство, когда с ВМГ приезжаешь и в баню идешь мыться… Баню зимние «кроты» из Грозного приперли. Если не шутили, то из тюрьмы стащили. Очень хорошая, изнутри была вагонкой обита, бочка на двести литров горячей воды и камней немного. Очень хорошая была баня, спасибо за заботу, пацаны.

То, что не подшивались – это ерунда. Мылись и стирались регулярно. С водой проблем особо не было. Летом экономили, но недолго. Рядом стоял БПК (банно-прачечный комплекс. – Авт.), к нашему полку прикомандированный, я туда летом ходил под душем мыться. Кто хотел, тот мылся и стирался. А если кто чухан по жизни, то война здесь ни при чем.

Столовые были у каждого подразделения свои. Кто какую сумел сварганить для себя. Мы с кухни редко брали поесть, брали только питье, да и то не всегда. А так готовили сами, с мира по нитке – и саперы сыты. Постоянно давали печенку в коробках, компоты в банках, зимой – сало в мешках.

Спали нормально. Две печки в палатке – топи, дневальный. Только то чечен-дерево – ну никак гореть не хочет, такая плотная древесина. Горит маленьким пламенем сине-желтого цвета и ни черта не греет.

Когда сидишь на базе, то расслабляешься морально, и в голову все что угодно лезет, как дома.

Кто и как бы ни заводил тему про то, что сделать с Чечней, все через какое-то время приходили к выводу: построить КСП (контрольно-следовая полоса. – Авт.) шириной пять километров. С нашей стороны – вышки и всевозможные стволы, а КСП засеять минами.