Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь - Михаил Елисеев Страница 77

Главная надежда Батыя была на Бурундая, чей корпус в это время шёл облавой по порубежным землям Черниговского и Суздальского княжеств, как раз по тем местам, которые ещё не были разорены нашествием. Вероятнее всего, именно темник и должен был доставить в ханскую ставку столь необходимые запасы фуража и продовольствия. В целом, ситуация выглядела примерно так: перед Козельском появилась монгольская орда, причём явно не на пике своей боеспособности. И люди и кони были утомлены непрерывными походами и боевыми действиями, к тому же очень остро сказывался недостаток припасов. По мнению Батыя, продовольствие можно было частично получить в Козельске, а войскам дать непродолжительный отдых в окрестностях города. Но хану очень не хотелось гнать на штурм свои утомлённые войска, и поэтому он решил разыграть свою любимую карту, вступив в переговоры с защитниками и таким путём получить желаемое. Ведь существовала большая вероятность того, что может повториться история с Торжком, и дело закончится длительной осадой, а это в данной ситуации было Батыю совершенно не нужно. Примерно так мог рассуждать джихангир, когда посылал посольство в Козельск. Но его хитроумным замыслам не суждено было осуществиться.

* * *

Город Козельск был расположен на левом, крутом и обрывистом берегу реки Жиздры, там, где в неё впадает речка Другусна. Соответственно, вода окружала центральную, возвышенную часть Козельска с северной, западной и восточной стороны. Периметр оборонительных укреплений детинца составлял примерно 900 м, а к северу от него, до берега реки Другусны располагался посад. Город стоял на возвышенности, которая имела очень крутые и отвесные склоны. В.А. Чивилихин пишет, что здесь было «от вершины горы до уровня воды по вертикали около тридцати метров» (с. 504), но кроме этих естественных укреплений Козельск был ещё окружён мощнейшими земляными валами, остатки которых можно видеть и в наши дни.

«Можно предположить, что планировка древнерусского Козельска XII–XIII вв. в общих чертах напоминала планировку города-крепости, каким он был в XVI в., судя по описанию: “Город в Козельске был деревянный, рубленый, с двумя проезжими и шестью глухими башнями; вал тянулся на 450 сажень (т. е. немногим более 900 м). Был и второй вал, который шёл от “острога” по берегу реки Другусны, и перейдя её, охватывал южную, более других открытую часть города”» ^[97]. В городе было две линии валов, на которых высились либо городницы, либо частокол. Ситуация для осаждавших усугублялось тем, что наступила весна, начинался разлив Жиздры и Другусны, и половодье могло превратить Козельск в остров. Но с другой стороны, захват города был жизненно необходим Батыю, а потому хан хотел всеми правдами и неправдами им овладеть. Потому и отправил посольство к горожанам, надеясь взять хитростью то, чем не мог овладеть с помощью силы.

Правил в то время в Козельске малолетний князь Василий по прозвищу Козля, согласно Никифоровской летописи, «понеже мал бе, 12 лет» (т. 35, с. 25). Поэтому вопрос о том, быть или не быть миру с Батыем, решал городской совет. Информацию об этом приводит В.Н. Татищев: «А Василий, учинив совет, положил обороняться за веру и отечество до последнего излияния крови. Люди же сами, бывшие во граде, согласились, хотя князь их млад, но им всем вместе жизни своей не жалеть, и лучше себе поставляли помереть, нежели веру поругать. И с тем присланного отпустили» (с. 730). Трудно сказать, насколько соответствуют истине рассказы о том, что князь – малец показал послам фигу, в летописях об этом ничего не сказано. Зато всю эту сцену красочно описал В. Чивилихин в своём романе-эссе. Но дело не в кукише.

По свидетельству летописца, «нечестивые узнали, что люди в городе крепкодушны, что словами хитрыми нельзя захватить город» (Галицко-Волынская летопись). Отказ жителей Козельска подчиниться привёл Батыя в бешенство, поскольку теперь хану приходилось делать то, чем очень не любил заниматься – сражаться с противником в невыгодных для себя условиях. Джихангир и так не был великим полководцем, свалив все военные дела на Субудая с Бурундаем или на своих более толковых в военном деле родственников, предпочитая заниматься делами сугубо политическими. Но в данной ситуации получалось так, что именно он будет нести ответственность за поражение, если таковое последует. Потому что вот он – Козельск, а вот – Батый с ордой и полководцами, и от того, какой вердикт вынесет хан, зависит судьба всего войска. Поскольку решение о штурме или отступлении мог принять только лично Батый. И джихангир решился на приступ, пока разлив рек не отрезал окончательно подступы к городу и не сделал штурм невозможным.

* * *

Подготовка к приступу шла быстро, время поджимало. В монгольском лагере колотили лестницы и деревянные мостки, чтобы перебраться через ров, прикрепляли к арканам железные крючья, готовили навесы от стрел. Собирать осадные машины времени не было, и монгольские военачальники планировали овладеть городом лобовым штурмом, сосредоточив все силы на направлении главного удара. Если же приступ провалится, то организовать затяжную атаку и сломить упорство защитников.

Как только забрезжил рассвет, грохот монгольских боевых барабанов погнал орду на штурм. Увязая в мокром снегу, степняки двинулись вперёд, гоня впереди себя пленных, которые должны были завалить ров и перекинуть через него мостки, по которым нукеры доберутся до подножия валов. Главный удар монголы наносили со стороны южной стены, где только ров отделял их от городских укреплений. Штурмовать со стороны рек не рискнули, поскольку слишком велика была опасность провалиться под хрупкий и тонкий лёд.

Над Козельском гремел набатный колокол, дружинники и горожане вооружались и спешили на городские стены, откуда были видны все передвижения орды. Степняки месили ногами снежную кашу, продвигаясь к крепостному рву, но едва они оказались в зоне поражения, как со стен по ним открыли стрельбу из самострелов. Тяжёлые стрелы пробивали насквозь лёгкие щиты и доспехи монголов, кочевники понесла первые потери, но это не замедлило их движения. Укрываясь от стрел, которые теперь густо летели с городских укреплений, за наспех сколоченными большими деревянными щитами, ханские лучники вступили в перестрелку с защитниками. Пленные, невзирая на то что их расстреливали сверху, сваливали в ров громадные вязанки хвороста, брёвна и тела своих же погибших соотечественников. Затем через ров перебросили мостки, и под прикрытием лучников орда хлынула к валам и стенам Козельска.

Ханские нукеры приставляли лестницы, закидывали крюки и как муравьи карабкались на гребень стен, где вступали в рукопашную с русскими ратниками. Степняков щедро поливали смолой и кипятком, сбивали камнями и глыбами льда, мечами перерубали арканы, шестами отталкивали лестницы. Тех нукеров, кому удавалось достигнуть бойниц, принимали в топоры, а их изрубленные тела сбрасывали вниз, на головы наступающих. Раз за разом кидались монголы на стены крепости, новые свежие сотни сменяли уставших и истомлённых долгим боем степняков, но все их усилия были тщетными. Козельск стоял крепко. Южные валы были усыпаны телами мёртвых нукеров, но Батый озверел и упорно гнал своих воинов на смерть. В городские ворота ударили бревном, но с башни плеснули кипятком, и ошпаренные кочевники с диким визгом покатились по снегу. Линия наступления была слишком узка для ханских войск, а потому монголы не могли в полной мере использовать своё численное преимущество, продолжая атаковать в одном и том же месте. И лишь когда солнце покатилось за линию горизонта, орда отхлынула от города и медленно начала уходить в свой стан. Нукеры, отстреливаясь из луков, оттаскивали от подножия валов своих раненых товарищей. Козельск устоял, и это обернулась для Батыя очень большими неприятностями.