Сто голосов - Скотт Макконнелл Страница 76

И вы расправили их?

Нет. Нам с Айн Рэнд не было нужды расправлять плечи. Мы были способны нести собственное бремя.

Вы читали что-либо из нехудожественной прозы мисс Рэнд?

Я прочел уйму ее сочинений, однако не помню их заглавий.

Особенно относящееся к вам называется Романтическим манифестом.

Да. Я помню это. Более того, у меня был экземпляр этого произведения, но погиб со всем остальным. Оно мне нравилось.

В своей главе «Основные принципы литературы» она анализирует отрывок, начинающийся с «Никто и никогда не шел по мосту…»

…в подобную ночь.

Да. «Пелена дождя казалась настолько мелкой, что превращалась в туман». Фраза из вашего романа Ночь одиночества.

Ну да. «Едва ли кто-то». Знаете ли, из-за окончания меня обвинили в плохом владении английским языком. Там было сказано: «Никто и никогда не шел по мосту в подобную ночь». A в конце говорится: «Едва ли кто-то». Ну, окончание книги совпадает с началом, потому что герой возвращается к тому месту, откуда все началось. Он говорит: «Никто и никогда не шел по мосту в подобную ночь. Впрочем, едва ли никто». Игра слов. A идиот редактор говорит мне: «Так не говорят: „Едва ли никто“. Надо говорить: „Едва ли кто-то“». Ну, я и сказал им, чтобы они заткнулись и оставили мой текст в покое.

Кстати, об этом отрывке. Вы обсуждали с мисс Рэнд тот факт, что она анализировала его в своем литературном классе, а затем опубликовала ход обсуждения в Романтическом манифесте?

Да, она говорила мне об этом. И я сказал: «Ну как такое можно делать? Я же писатель, а не автор. Я не пишу великие тексты. Но мне случалось создавать великие вещи, как, например, сцена в конце романа Я сам вершу суд, где убийца говорит: „Как ты мог?“ И Майк Хаммер отвечает: „Это было легко“. Понимаете ли, финал — это существенная часть повествования. Она это понимала. Мы с ней часто обсуждали подобные мелочи. Это было по-настоящему интересно».

А вы обсуждали с мисс Рэнд концепцию идеального мужчины?

Ну, у нее был Джон Голт. А у меня Майк Хаммер.

Мисс Рэнд дважды писала отзывы на ваши книги. В первый раз она писала об Охоте на девушку [1962] и выражалась при этом весьма красноречиво ^[192]. Например, что «Микки Спиллейн обладает блестящим литературным дарованием. Немногие современные писатели могут приблизиться к нему».

Это неудивительно, потому что я всегда считал ее великой писательницей и выдающимся мыслителем, понимая, что сам далеко не таков, как она. Однако она извлекала из моих книг нечто такое, чего я осознанно в них не помещал. И всегда удивлялся, когда она обнаруживала в моих произведениях это самое нечто. Я никогда не думал такого. Она говорит мне: «Ты утверждаешь то-то и то то», и я удивляюсь: «Разве я об этом писал?»

А как насчет Дня пистолетов? Помню, она была не в восторге.

Ну, это не серия про Майка Хаммера. Тут герой совсем другой, Тайгер Манн.

Вы помните, как закончились ваши отношения с мисс Рэнд?

Нет, они никак не закончились — просто она умерла. И все.

Мисс Рэнд оказала какое-нибудь влияние на вас?

Нет. Я начал писать задолго до того, как познакомился с Айн Рэнд. К этому времени я уже прочно стоял на ногах. Я стал профессиональным литератором в 1935 году, сразу как только закончил среднюю школу.

Вы все еще пишете?

Сейчас работаю над последним романом о Майке Хаммере.

Что вы можете сказать мне в заключение об Айн Рэнд?

Мы были друзьями. Сложно сказать о человеке нечто большее.

Значит, дружба важна в ваших глазах?

О да, конечно. Она нравилась мне. Мы проводили вместе хорошее время. И мне жаль, что она умерла. Мне хотелось бы продолжать нашу дружбу.