Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944 - Алекс Бухнер Страница 76

Перед немецкими солдатами располагалась позиция русской артиллерии. Группа сделала попытку обойти ее с одного фланга, но была замечена и обстреляна. Буквально каждого зацепили пули, но, по счастью, никто не был ранен в ноги. Им удалось найти убежище в свекольном поле. Нервы у всех были напряжены до предела. Место, где отлеживалась группа, находилось между русским НП и советской передовой. На высотах вокруг них стояли русские батареи. Группа очутилась в кольце вражеских артиллерийских позиций.

Ночью холод пробирал до костей. Дирке и Бауэр плотно прижались друг к другу и согревали один другого теплом своих тел. Фельдфебель Зайтц стонал от боли, его бил озноб. Бесконечно тянулись часы ожидания. Они не могли подняться из своего укрытия, поскольку вся округа кишела русскими. Оставалось только растирать в руках колосья, добывая зерна, и грызть выдранную из земли свеклу. Пути назад не было.

Судьба заставляла их сделать последний бросок. Подобравшись к одному из советских часовых, Дирксу удалось повалить его на землю и прикончить. Теперь вперед! Русские орудия открыли заградительный огонь. Это означало, что впереди бегущих больше нет занятых русскими солдатами траншей. Но была еще одна траншея — пустая и заброшенная. За ней простиралась нейтральная полоса, и, наконец, стали слышны немецкие голоса.

В ночь на 14 августа в 14 километрах восточнее городка Су-валки группа Диркса вышла к германской передовой. Они оставили за спиной 450 километров по прямой, пройдя около 650 километров дорог и бездорожья. На выдвинутом вперед КП полка из состава 170-й пехотной дивизии унтер-офицер Дирке доложил: «Пять германских солдат вернулись в ряды вермахта после 49 дней прорыва из котла под Бобруйском!»

Дольше всех скитался по вражеским тылам унтер-офицер А. Анцхофер из 246-й пехотной дивизии. Вместе с еще двумя солдатами он после 69 дней скитаний вышел к германскому фронту 2 сентября неподалеку от Шяуляя (Литовская ССР в составе СССР, с 1991 года Литва). Они прошагали около 600-800 километров (точно установить не удалось, по прямой это составило около 400 километров). На этом пути он оставил десять своих боевых товарищей...

Когда масштабное наступление русских завершилось, его результаты превзошли даже ожидания советского Верховного главнокомандования. В течение одного месяца намного превосходившая германские силы Красная армия продвинулась до района Ковно (Каунаса) и Бреста. Спустя месяц русские стояли уже на Висле и подошли к Восточной Пруссии, то есть к границе рейха. Кроме этого, новыми ударами передовых частей им удалось выйти на севере к берегу Балтийского моря и тем самым изолировать всю группу армий «Север», оставшуюся в окружении в Курляндии ^[111]. Основное ядро группы армий «Центр» осталось за боевыми порядками рвущихся вперед русских войск и было потеряно — а это вся 3-я танковая армия, 4-я армия и большая часть 9-й армии.

В продолжавшемся менее 14 дней главном сражении были уничтожены:

- из 9 армейских корпусов — 7 (VI, XII, XXVII, XXXV, XXXIX, XXXXI и LIII),

- из 34 дивизий — 28 (6, 12, 14, 31, 36, 45, 57, 78-я штурмовая, 95, 110, 134, 197, 206, 246, 256, 260, 267, 296, 299, 383-я корпусная часть D, 707-я охранная (пехотная. — Ред.), 18-я и 25-я танковые дивизии, моторизованная дивизия «Фельдхернхалле», 20-я танковая дивизия, 4-я и 6-я авиаполевые дивизии);

- многочисленные армейские и корпусные части.

Спасшиеся от уничтожения части едва ли можно было считать боеспособными.

Некоторые дивизии были уничтожены буквально до последнего человека, из их состава ни один военнослужащий не вышел. К другим германским частям либо вернулся на родину лишь после многолетнего пребывания в советском плену.

Так, например, отдел расформирования частей Верховного командования вермахта в Рудольфштадте, Тюрингия, объявил весь личный состав численностью 12 тысяч человек восточнопрусской 206-й пехотной дивизии погибшим или пропавшим без вести. Официальной датой гибели всех военнослужащих этой дивизии от генерала до последнего бойца стало 18 июля 1944 года, местом гибели — Витебск.

Совокупные потери германской стороны составили около 350 тысяч человек, из которых около 150 тысяч человек были взяты в плен Советами. Дальнейшие потери — расстрелянными во время переходов к сборным пунктам, умершими там от голода и во время перевозки в переполненных вагонах в Россию и там в лагерях для военнопленных от голода и дурного обращения — оцениваются в 75 тысяч человек, то есть общая смертность составила около 275 тысяч германских солдат.

Советская сторона для периода времени с 23 июня по 27 июля привела следующие цифры: 380 тысяч немецких солдат убито, 158 500 человек взято в плен, среди них 4 генерала, командующие армиями, и 13 командиров дивизий, в общей сложности 22 генерала. (Потери советской стороны с 23 июня по 29 августа 1944 года составили: безвозвратные потери 178 507 человек (а также 1533 человека Войска польского), 587 308 санитарные (а также 3540 поляков), 2957 танков, 822 самолета, 2447 орудий и минометов. — Ред.)

Наряду с этими неслыханными людскими потерями группа армий «Центр» лишилась и практически всего вооружения и воинского снаряжения. Ее полный крах стал крупнейшей катастрофой в истории сухопутных сил Германии, вообще величайшей катастрофой в германской военной истории.

Победители обращались с побежденными не только жестоко и бесчеловечно, но и всячески их унижали. Но и об этом следует рассказать. Через пять дней прозябания в громадном сборном лагере для военнопленных под Жлобином все пленные были погружены в вагоны и привезены в Москву, где их всех, 57 600 человек согнали на Центральный ипподром — для проведения особого действа. 16 июля в Москве состоялся большой салют в честь разгрома германской группы армий «Центр». На следующий день было назначено безжалостное завершающее событие этого торжества. Утром этого дня 17 июля все 57 600 германских военнопленных, с группой генералов во главе, под конвоем красноармейцев с винтовками с примкнутыми штыками и конных казаков с автоматами на груди, были проведены по широкому Ленинградскому шоссе и улице Горького громадной маршевой колонной по 29 человек в шеренге в направлении Кремля.

Посмотреть на это зрелище вышли толпы москвичей, стоявшие плотными рядами вдоль улиц и не скрывавшие своей ненависти. Большинство из них оскорбляли, оплевывали пленных и грозили своим беззащитным жертвам (автор сочиняет — большинство москвичей, как правило, молчали. — Ред.) — и только немногие старые женщины плакали, вспоминая о своих потерянных мужьях и сыновьях. Длинная колонна истощенных, скелетообразных и оборванных (имеется кинохроника — ни скелетообразности, ни особого истощения, ни оборванности. — Ред.) германских солдат, но, несмотря ни на что, не потерявших своей выправки, все же не была проведена по Красной площади, но буквально перед ней повернута и разведена по различным вокзалам. Там пленные солдаты были посажены в вагоны и отправлены в лагеря для военнопленных в глубине Советского Союза. Лишь немногие из них увидели Родину после долгих лет заключения. (Уже говорилось ранее, что четыре из каждых пяти пленных немцев вернулись к своим семьям. — Ред.)