Накануне 22 июня. Был ли готов Советский Союз к войне? - Геннадий Лукьянов Страница 76

Был еще один значимый фактор, который вынуждал Германию к войне с СССР и который остался вне поля зрения сталинской верхушки, хотя Советский Союз располагал весьма разветвленной системой разведывательных органов, в которых по определению должны были работать подготовленные и высококвалифицированные аналитики [234]. Немецкая же разведка докладывала Гитлеру о стремительном наращивании оборонного потенциала США, что в перспективе означало ужесточение военной и экономической блокады Германии и, по сути дела, вело к краху Третьего рейха. У Гитлера не было никакого другого выбора, как попытаться разорвать удушающее кольцо блокады: было ясно, что поставкам из СССР вскоре придет конец.

Читатель должен отдавать себе отчет в том, что самым сильным государством в мире в то время было все же Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии. Его Величество [235]мог привлечь к достижению своих целей если не весь мир, то половину мира наверняка. Так, в Северной Африке против Роммеля (командующего немецкими войсками) сражались соединения из Австралии, Индии [236], Южной Африки, Новой Зеландии и даже Франции, не говоря уже о США. Проще говоря, Великобритания располагала практически неограниченными людскими и материальными ресурсами. Здесь также следует отметить, что Соединенному Королевству принадлежали самые сильные в мире военно-морские силы [237]. То есть победить Великобританию в тех конкретных, а не абстрактных условиях Гитлер не мог по определению — слишком неравны были силы. Все те жалкие выпады, которые он делал в отношении Соединенного Королевства до нападения на Советский Союз, были не чем иным, как попыткой склонить Его Величество к подписанию с Германией «почетного» мира. Но Его Величество, в отличие от Сталина, не мог опуститься до того, чтобы пачкать свое светлое имя союзом с фашистами.

Трудно сказать, в какой мере осознавал это Сталин и что по этому поводу ему докладывали хваленые чекисты, но ясно одно, что Гитлер видел бесперспективность войны с Великобританией, находясь в блокаде, не имея свободного доступа к нефтяным и иным природным ресурсам и имея за спиной вооруженный до зубов «дружественный» Советский Союз.

Приведенные обстоятельства и аргументы относятся к военно-политической сфере, и, конечно, именно они определяют оценки и решения стратегического характера, то есть относящиеся к компетенции Верховного главнокомандующего. Правильно их понять и оценить Сталину помешали, прежде всего, его политическая близорукость и далекое от реалий восприятие военно-политической обстановки в мире и Европе, что весьма ярко демонстрирует его беседа с Иденом 29.03.1935, в частности следующее высказывание самого Сталина [74]:

«Германцы — великий и храбрый народ. Мы этого никогда не забываем. Этот народ нельзя было надолго удержать в цепях Версальского договора. Рано или поздно германский народ должен был освободиться от Версальских цепей».

Великолепное изречение, которое благодаря применению таких терминов, как «освободиться от цепей», убедительно демонстрирует классовую солидарность «вождя народов» с «великим и храбрым» германским народом. Сталин совершенно не понял, во-первых, что германский народ не имеет никакого отношения к «освобождению от цепей Версальского договора», а во-вторых, что это освобождение ничего хорошего ни Европе, ни Советскому Союзу не несет. Может быть, он и понимал агрессивную сущность этого освобождения, но не видел, что острие этой агрессии направлено, прежде всего, против СССР.

Анализируя просчеты Сталина в оценке развития военно-политической ситуации в Европе в 1941 году, нельзя не остановиться на некоторых сугубо военных вопросах, правильное понимание которых базируется не только на хорошей предметной подготовке и большом опыте работы, но и на умении строить правильные причинно-следственные связи на основе имеющихся знаний.

Первая такая относительно очевидная связь вытекает из численности, структуры и состава немецкой группировки на границе с СССР к 22.06.1941. Как уже отмечалось, общая численность этой группировки оценивается в 4,5 миллиона человек, то есть более 70% всех имеющихся на тот момент в Германии сил и средств. Если не считать боевой авиации, то это были исключительно сухопутные войска, предназначенные для ведения боевых действий на сухопутном театре войны. По своей структуре и составу немецкие ВВС предназначались для непосредственной поддержки сухопутных сил на поле боя, и этого не мог не видеть мало-мальски подготовленный и имеющий хоть какой-то опыт генерал. Самая же примечательная особенность структуры немецкой группировки состояла в том, что в ее состав входили несколько крупных танковых объединений, предназначенных для нанесения глубоких ударов на оперативную глубину обороны противника, опять же на сухопутном театре войны. Таким образом, исходя из структуры и состава немецкой группировки, ни о каком нападении на Британские острова не могло быть и речи. Этот вывод очень хорошо согласуется и подкрепляется и структурой военной экономики фашистской Германии, которая была ориентирована на производство вооружения, боевой техники и оснащения преимущественно для сухопутных войск, а не для военно-морских сил.

Вторая, не столь очевидная для обывателя, но понятная любому мало-мальски грамотному генералу связь состоит в оборудовании немцами театра военных действий на территории Польши в соответствии с так называемой директивой «Ауфбау Ост» [238], или планом мероприятий по подготовке театра военных действий для нападения на СССР [67]. В соответствии с этой директивой, которая была подписана в начале августа 1940 года, в Польше началось интенсивное строительство автомобильных магистралей, железнодорожных путей сообщения, аэродромов, складов и казарм. Понятно, что великолепные автобаны (то есть усовершенствованные автомобильные дороги) и железнодорожные магистрали предназначались не для улучшения качества жизни людей второго сорта, то есть поляков, а для эффективной переброски немецких войск к границе с СССР, для их сосредоточения и подготовки к вторжению.