СССР при Брежневе. Правда великой эпохи - Димитрий Чураков Страница 75

Решая задачу «зачистки» неугодных, Андропов проявил воистину иезуитскую изобретательность. К примеру, не решаясь открыто выступить против Гришина, Андропов нанес удар по окружению строптивого москвича и вынудил его поумерить претензии на лидерство в партии. Молодого и подающего надежды лидера ленинградских коммунистов Романова просто перевели в Москву. Повышение оказалось ловушкой – оторванный от поддерживающей его партийной массы, плохо разбирающийся в кремлевских интригах и не имеющий в Москве никаких сторонников, он быстро вытесняется на вторые роли. Скоропостижно ушел из жизни лидер Белоруссии ТЯ. Киселев, освободив место андроповскому ставленнику Слюнькову. Несколько весьма важных персон покончили жизнь самоубийством, нередко при не проясненных до конца обстоятельствах…

Однако подобного рода политтехнологии могли носить исключительно точечный характер. Андропов же нуждался в применении против своих соперников оружия массового поражения. И такое оружие в арсенале Андропова отыскалось. Новоявленный генсек понимал, что общество ждет от него обновления и наведения порядка. Расставляя повсюду преданных себе функционеров, Андропов решал не только кадровые проблемы. Через прессу стране навязывались иллюзии, что к управлению страной идут молодые, динамичные, готовые к переменам политики. В действительности, только с точки зрения советской действительности тех лет, когда у кормила власти стояли совсем уж древние старики, люди пенсионного и предпенсионного возраста, такие деятели, как Горбачев, Яковлев, Алиев и др., могли считаться «юнцами». Но народ верил Андропову. Должен был народ поверить также в способность Андропова обеспечить порядок. И вот тут-то пригодились технологии, прежде тщательно отработанные силовиками в Закавказье, среди которых особую ценность приобретали массовые антикоррупционные компании. Борьба «за чистоту рядов» позволяла, не опасаясь открытого сопротивления, уничтожать всех неугодных, карая виноватых и клевеща на невинных. А с другой стороны, антикоррупционная риторика неминуемо должна была создать Андропову позитивный имидж народного заступника, сурового, но справедливого вождя.

Обвинения в злоупотреблении властью в целях обогащения прозвучали против министра внутренних дел Н.А. Щелокова. Его главная вина состояла в том, что, являясь министром МВД на протяжении многих лет и пользуясь безусловной поддержкой Брежнева, он не только укрепил свое собственное ведомство настолько, что милиция могла обходиться без назойливой «поддержки» со стороны чекистов, но позволял себя вмешиваться в вопросы, которые находились в компетенции подвластного Андропову КГБ. Он, в частности, выступал резко против высылки из страны писателя А. Солженицына, за что, как известно, ратовал Андропов. Мстительный Андропов не мог просить подобных прегрешений, и 16 декабря 1982 года бывший товарищ Брежнева оказался в отставке. Над ним висела угроза ареста. Щелоков был не только изгнан из органов, но и прошел своеобразную процедуру «гражданской казни» по-советски – его лишили наград и двух государственных дач, обладание которыми в те годы было важной приметой принадлежности к кругу избранных. Взамен прежних Щелокову выделили дачу в Серебряном Бору, много скромнее прежних. Там и произошло трагическое событие, которое до сих пор оставляет много нерешенных вопросов – так называемое «самоубийство» супруги бывшего министра Светланы Владимировны. В своей монографии об Андропове Семанов приводит важное свидетельство о произошедшем. Это показания сестры-хозяйки Щелокова, данное ею следователям. Вот что она тогда рассказала:

«С семьей Щелокова Н.А. я знакома с 1971 года, с этого времени выполняю в их доме работы по хозяйству, готовлю им еду… Отношения у Николая Анисимовича с женой были исключительно хорошими, доброжелательными…

19 февраля, в субботу, я, как обычно, приехала к ним на дачу в половине девятого утра, чтобы приготовить завтрак. Покормила их в одиннадцать часов, оба поели с аппетитом, оделись и пошли на прогулку. Ничего необычного в поведении и разговорах Щелоковых я не заметила, разве что Светлана Владимировна была очень грустной. Однако таким ее состояние наблюдалось все последнее время – переезд с министерской дачи на другую, прекращение встреч и связей с постоянным кругом друзей и знакомых она переживала болезненно…

Вернулись они с прогулки примерно в половине первого, разделись и прошли в столовую, где о чем-то говорили между собой. Я с Тамарой (сестрой-хозяйкой госдачи. – С.С.) сразу ушли на кухню готовить им чай и закрыли за собой дверь. Этим мы занимались минут пятнадцать и вдруг услышали крик Николая Анисимовича. Мы выбежали в коридор и увидели его, спускавшегося по лестнице со второго этажа. Он был взволнован, растерян и кричал: “Моя девочка застрелилась!” Мы бегом поднялись на второй этаж и увидели, что Светлана Владимировна лежит в луже крови на полу в спальне. При нас она два-три раза судорожно вздохнула и затихла. Николай Анисимович наклонялся к ней, щупал пульс, обнимал ее. Он испачкал руки кровью и когда поднимался, то опирался на кровать. Следы крови на пододеяльнике оставлены им. Хорошо помню, что на диване лежал пистолет. В ногах у Светланы была ее сумочка…

Николай Анисимович выдвигал ящики тумбочек и туалетного столика и горестно восклицал: “Как же она ушла из жизни и ничего не оставила?”»¹¹⁸

Как справедливо замечает Семанов, Андропов решил сделать из Щелокова «показательную фигуру» в его так называемой «борьбе с коррупцией». Ему было предъявлено множество обвинений. В большинстве своем Щелокову вменялись в вину такие «грехи», которые к тому моменту времени стали обычным явлением в его среде: протекция знакомым, кумовство и т. п. Некоторые обвинения просто поражают своей мелочностью. Так, следствие инкриминировало Щелокову и его родственникам, что перед праздниками по их домашним адресам офицерами милиции доставлялись розы и гвоздики (по двадцать пять цветов в каждом букете). Сам Щелоков, его сын и дочь, а также невестка не стали оспаривать сам факт безвозмездного получения цветов, но категорически отвергли вымыслы об их фантастическом количестве. Еще Щелокова обвиняли в том, что он будто бы разрешил снять за казенный счет кинофильм о самом себе к своему 70-летнему юбилею, стоимость которого оценили в 50 тыс. рублей. 14 июня 1983 года Щелокова вывели из состава ЦК КПСС. Ситуация для Щелокова не улучшилась даже после смерти его основного обидчика. Расставленные Андроповым силки оказались столь прочными, что даже прежние друзья Щелокова отворачивались от него, среди них – и находившийся раньше с Щелоковым в одной команде Черненко, который, видимо, опасался сохранением связей с Щелоковым запятнать себя и лишиться поддержки влиятельного КГБ. Не выдержав травли и личных утрат, со дня на день ожидая ареста, 13 декабря 1984 года опальный министр свел счеты с жизнью. Вот какие подробности случившегося, добытые из оперативных документов, приводит Семанов:

«Когда сотрудники ГВП прибыли для осмотра места происшествия, вся семья Щелоковых была в сборе, а мертвый Николай Анисимович лежал лицом вниз в холле – выстрелом в упор он снес себе полголовы. На нем был парадно-выходной мундир генерала армии с медалью “Серп и Молот” (муляж), 11 советскими орденами, 10 медалями, 16 иностранными наградами и знаком депутата Верховного Совета СССР, под мундиром – сорочка из трикотажного полотна с расстегнутым воротом, галстук отсутствовал, а на ногах были домашние шлепанцы. Под телом Щелокова находилось двуствольное бескурковое ружье 12 калибра с горизонтальным расположением стволов и заводским клеймом на ствольной планке “Гастин-Раннет” (Париж).