Карл Великий. Основатель империи Каролингов - Гарольд Лэмб Страница 75

Усердный Эркамбальд был мастером подобного витиеватого стиля изложения. Возможно, в государственных документах это и было необходимо, но у Карла были свои прихоти. Со своего небольшого мраморного трона в галерее церкви Девы Марии он видел надпись, которая красной мозаикой обозначала имя строителя – Карл Император. Он велел каменщикам из Сицилии выложить мозаику по-другому – Карл Вождь, так как чувствовал себя спокойнее, читая эти простые и, бесспорно, правильные слова.

По собственной воле Шарлемань разделил свои драгоценные камни, золото, монеты, богатые одежды и прочие ценности на три части, уложенные затем в три больших сундука. Содержимое двух запечатанных сундуков должно быть распределено между церквями, и 21 архиепископ должен был получить эти ценности.

Столько жертвовал Шарлемань, отдавая долг христианина.

Третья часть, в третьем сундуке, – личные вещи вместе с сокровищами – не была запечатана. Он мог сам всем этим пользоваться, а после его смерти все это будет принадлежать его семье, приближенным и какую-то часть раздадут бедным.

Так как среди всего прочего имелись и громоздкие предметы вроде церковной утвари, изделий из меди, железа, украшенного драгоценными камнями, ковров и даже оружия и седел, которые никак не помещались в третий сундук, он приказал, чтобы их присоединили позже.

После этого он сделал несколько особых распоряжений. Его церковь Девы Марии должна стоять там, где стоит, нетронутая, со всеми украшениями.

Его библиотеку, столь тщательно собранную Алкуином, должны были распродать по справедливым ценам, а вырученные деньги раздать беднякам.

Один из его серебряных столиков с изображением плана Константинополя должны были отправить в церковь Святого Петра; столик с изображением Рима – в Равенну. Третий и самый дорогой, с изображением карты мира, будет принадлежать его наследникам, включая самых бедных.

Так Шарлемань разделил свое имущество. Среди свидетелей, подписавших документ о разделе, были Арно и Теодульф, а также аббаты Ангильберт и Фредугис.

Как только с этим было покончено, Шарлемань спешно отправился вниз по Маасу к побережью, чтобы ускорить строительство фортов в Тенте и боевых кораблей на реках. На берегах Ла-Манша, где часто появлялись норманны, он осмотрел Булонь, построив при этом ложный маяк, чтобы сбивать с курса вражеские корабли. Куда бы Шарлемань ни направлялся, всюду он рассказывал о победе в Испании. Тортоса в конце концов пала, и вся линия Эбро была в руках христиан.

Доказательством этого служило прибытие послов из высокомерной Кордовы с предложением мира от имени эмира Хакама. Далеко на юге Бернард, сын Пипина, стал королем Италии, а Адальгард заключил мир с беневентанцами, поклявшимися соблюдать его, если и Константинополь согласится с условиями мира.

Он должен во что бы то ни стало заключить союз с Константинополем. Шарлемань посчитал знаком Божьего провидения пребывание мавров во дворце, когда приехали величественные послы из Константинополя. Он встревожился, узнав о том, что они невысокого звания. Один из них, Михаил, митрополит Константинопольский, в молодости был посланником, а второй – простой офицер стражи нового императора Михаила. Но Шарлемань решил не ударить в грязь лицом и собрал весь имевшийся в наличии цвет собственной стражи в ярких новых плащах. Паладины разоделись в шелковые одежды с султанами из перьев, а сеньоры все были в мантиях. Флаги из 21 подвластного Шарлеманю города выстроились вдоль лестницы рядом со статуей медведя.

Когда сенешаль Бурхард поспешил сообщить своему королю, что послы императора выражали беспокойство по поводу набегов болгар и надеялись, что «владыки Востока и Запада не станут чинить друг другу зло», Шарлемань поначалу воспрял духом, но затем сообразил, что византийцы всегда начинали со сладких как мед комплиментов.

Он приказал сопроводить послов, но не в большой зал, где места было достаточно, но само помещение бедновато украшено по византийским меркам, а в свои самые великолепные апартаменты – неф маленькой церкви Девы Марии. Там он их встретил, увенчанный диадемой с драгоценными камнями, в вышитой золотом мантии. На боку у Шарлеманя висел золотой меч с рукояткой, украшенной драгоценными камнями, – прекрасный скипетр Тассилона. Когда вошли послы, одетые в мрачные и тусклые одежды фиолетового цвета, церковный хор под звуки органа запел: «Реет королевское знамя». Послы склонили головы, встали на колени и отдали в руки Шарлеманя документ с предложением мира.

Писцы записали в конце: «Они прославляли его на родном греческом языке; они называли его императором и басилевсом».

Спустя 12 лет после коронования Шарлеманя признали императором, равным басилевсу Константинополя.